Обреченно смотрел на него лось своими большими глазами.
Подойдя к нему, Нам-Ур с силой вонзил в него копьё.
На этот раз удар был точен. Дернув два раза ногами, лось затих.
Теряя остатки сил, Нам-Ур упал на убитого лося.
***********************************************************************
Тихо падали снежинки на истёрзанную спину Нам-Ура, облегчая страшную боль, навевая покой и сон.
Нам-Уром овладела дремота.
"Скоро Нам-Уру станет тепло и приятно, - блаженно думал он, - Нам-Ур уйдёт дорогой отцов навсегда".
Но видно сильно горел в Нам-Уре огонь жизни.
Маленький снежный холмик, на поверхности которого чернела голова человека, вздрогнул. Показалась сначала его рука. Затем нога. Через мгновение Нам-Ур был уже на ногах, стряхивая с окровавленной спины пушистый снег. Достав из кожаного кармана своей шкуры большой каменный нож, он стал отрезать у уже холодного лося заднюю ногу. Тяжёлой была нога лося, но видно ярко горел огонь жизни в груди Нам-Ура, ведь он вёл за собой племя. К тому же этот берег реки был довольно крут. Подтащив ногу лося к самому берегу реки Нам-Ур с силой толкнул её.
Уйё громко и радостно закричал Нам-Ур и нога исчезла в облаке снежной пыли.
Мясо само идёт в хижину Нам-Ура улыбнулся Нам-Ур.
Но вот по реке пришлось продвигаться с трудом. Хотя твёрдый наст, покрывающий толстый зелёный лёд был достаточно крепок, да и река была не так уж широка, всё же Нам-Ур потерял много сил. Он попробовал было взвалить себе на спину лосиную ногу, но сейчас это ему было не под силу. Тогда Нам-Ур стал её толкать. Зло хрипя, он несколько раз толкнул её, а затем обессилев упал лицом в снег. Нога немного проскользила по твёрдому насту и остановилась. Неподвижно лежал Нам-Ур. Наконец он встал.
"Племя Нам-Ура будет жить!- не проговорил, а прорычал он, и, с силой воткнув копьё в оленью ногу, взялся за сухожилие, привязанное к нему.
А-а! беззвучно кричал он, надрывая свое тело непосильной тяжестью, его вся исполосованная в кровь спина горела огнём. Так он дотащил оленью ногу до другого берега реки.
Но отлогий берег, который бы в прежние времена Нам-Ур шутя бы преодолел в несколько прыжков для него оказался не по силам.
И тогда Нам-Ур заплакал. Он плакал всего второй раз в своей суровой и короткой жизни. Жизнь не былавала Нам-Ура и тело Нам-Ура стало твёрдым как камень, а душа суровой.
Первый раз он плакал, когда на его глазах погибал отец. Но тогда он был мальчиком, и его детские плечи сотрясалось от судорожных рыданий. И вот сейчас он плакал во второй раз. Горькие бусинки слёз помимо его воли выкатывались из глаз Нам-Ура и, не успев докатиться до бороды, тут же замерзали на морозе.
"Это не Нам-Ур плачет, - думал Нам-Ур, смотря на неяркое восходящее зимнее солнце, -это дух Нам-Ура плачет.
Нам-Ур чувствовал, что огонь жизни покидает его. Медленно, очень медленно он забросал оленью ногу снегом и воткнул в снежный холмик ветку.
Затем он тяжело встал и, шатаясь, пошёл.
Уже поднявшись на берег реки, он увидел, бежащего навстречу ему полубольного Блума.
Нам-Ур упал. Подбежавший Блум склонился над ним.
Там и слабеющей рукой Нам-Ур указал в сторону снежного холмика большая лосиная нога. На высоком берегу реки лось,- проговорил он, и огонь жизни отлетел от него.
Глава 7
Весело трещали березовые поленья, давая свет и тепло усталым людям. Нам-Ур приоткрыл глаза и в ноздри ему ударил вкусный запах жареного лосиного мяса. Мяса мало озобоченно сказал Нам-Ур Олле склонившийся над ним. Мяса много ответила Олле. Блум притащил ногу оленя с пологого берега.
А сыновья старой Кхы притащили всего оленя с высокого берега. Теперь у племени будет мясо.
К Нам-Уру подошёл Блум. И хотя он двигался по-прежнему с трудом в его глазах уже начал зажигаться огонь жизни.
На нём была накинута шкура медведя под тяжестью, которой он сгибался.
Блум нашёл медведицу, улыбаясь, сказал Блум.
Нам-Ур перевернулся на живот и Олле начала осторожно смазывать кровавые раны на его спине медвежьим жиром.
Нам-Ур морщился от боли, но терпел. Ему было приятно мягкое прикосновение пальцев Олле.
Она была так же кривонога, как и Нам-Ур, у неё было такое же некрасивое короткое тело как у Нам-Ура, а её чрезмерно большую голову украшал такой же безобразный костяной гребень на затылке, но столько любви светилось в её глазах, что сейчас она была по настоящему прекрасна.
Могучие добрые духи послали Нам-Уру большого жирного лося услышал он громкий противный голос колдуна. Теперь у племени Нам-Ура будет мясо, много мяса.
Надо отблагодарить добрых духов.
Надо отблагодарить толстого, болтливого Пру, чтобы он стал ещё толще и болтливей с неожиданной злостью подумал Нам-Ур. Старая жирна свинья. Где Пру был со своими духами, когда Огонь жизни уже покидал Нам-Ура. Не Пру и его духи помогли Нам-Уру найти лося.
-Почему погиб Варр? - громко спросил Нам-Ур.
-Так захотели духи, - уклончиво ответил колдун и его глаза плутливо забегали.
-А где Пру был со своими духами, когда огонь жизни покидал Нам-Ура.
Но говорить так было нельзя. Племя не поняло бы его. Это было бы несоблюдением закона предков.
Пересиливая себя, Нам-Ур громко сказал. Пусть Пру возьмёт самый жирный кусок лосиной ноги и отблагодарит духов. Он хорошо разговаривал с духами". И отвернулся, чтобы не видеть толстую лоснящуюся физиономию Пру.
***********************************************************************
Кончалась зима. Солнце уже подолгу не заходило за линию горизонта, да и само оно стало какое-то ясное и чистое. Лучи его стали жарче. Белый снег под их дружным напором сначала сморщивался, затем чернел и, наконец, окончательно сдавшись на милость победителя, превращался в звонкие весенние ручьи.
Земля покрывалась нежной изумрудно-зелёной травой.
Природа просыпалась после долгой зимней спячки.
Однажды Нам-Ур услышал странные звуки.
То-к. То-к далеко разносилось в весеннем лесу и замирало. То-к. То-к снова разносилось и снова замирало. Всё ещё слабый после болезни Нам-Ур пошёл в лес.
Большая красивая птица с темно-пепельной, почти чёрной шеей с грудью зелёного отлива, закрыв глаза, громко и увлечённо токовала. Нам-Ур подошёл поближе. Но обычно пугливая птица даже и не думала улетать. То-к громко и увлеченно выводила она То-к и от напряжения дрожало несколько серых пёрышек на её зобу.
Ийё удивлённо воскликнул Нам-Ур таких больших и красивых птиц он прежде никогда не видел.
Но даже этот громкий радостный крик не спугнул птицу.
Осторожно протянул руку к ней Нам-Ур и дотронулся до её роскошных черных с зелёным отливом перьев.
Только тогда птица заметила охотника. Открыв глаза, она недовольно посмотрела на него.
А затем, громко хлопая своими большими крыльями, тяжело и неуклюже полетела прочь.
За самцом полетела и его серая подруга. Она пряталась неподалёку и с напряжением следила чем же закончится вся эта сцена.
Когда весна окончательно вступила в свои права и степь перед рощей зацвела, заалела, засинела, забелела душистым и пахучим разнотравьем, заботливая Олле сходила в лес и нарвала там листьев малины, боярышника, молодой нежно-зелёной крапивы, щавеля, выкопала дикий чеснок. Огонь жизни снова зажёгся в груди Нам-Ура.
А роща постепенно наполнялась своей шумной неугомонной жизнью.
Быстро и суетливо пробегали по ней робкие серые зайцы, стремящиеся спрятаться от своих извечных врагов волков и лисиц. Степенно по ней ходили тяжёлые большие лоси. Иногда они громко и протяжно ревели.
Скоро у них начнутся турниры, победитель, которого, и поведёт за собой стадо.
Видал даже Нам-Ур и следы хозяина здешних лесов - большого бурого медведя. Тёмные следы его больших когтей остались на молодой берёзе, и теперь из неё сочился чистый и прохладный сок, который Нам-Ур слизывал с удовольствием. Правда, рыбы в небольшой речушке, на льду которой чуть не замёрз Нам-Ур в эту страшную зиму, было мало. Ленивые сонные караси, глубоко зарылись в ил и почти не показывались на поверхности воды, если бы не быстрые зубастые щуки могло бы показаться, что рыбы в реке вообще нет.