Но Нам-Ур и не особенно беспокоился об этом.
Лес давал людям всё необходимое.
На небольших солнечных полянках люди собирали маленькие ярко красные ягоды земляники. Под тенью деревьев среди жёлтой опавшей листвы они находили грибы, а в кустах яйца птиц.
Стая диких серых уток с шумом и гамом гнездившаяся по берегам реки тоже давала людям обильную пищу.
А однажды Нам-Ур вместе с самыми сильными мужчинами своего племени отправился за лосем.
Это было рискованное мероприятие, и Нам-Ур тщательно к нему готовился.
Долго он следил за четой лосей. Огромным старым самцом с ужасающих размеров рогами, его безрогой жалобно блеющей подругой и двумя почти взрослыми телятами.
Каждое утро, когда могучий Ву ещё только выходил из своей хижины и, ещё не распростёр свои жаркие объятия, чета лосей приходила на водопой. Нам-Ур приметил эту маленькую, едва заметную тропинку, змейкой вьющуюся между кустарников и на всякий случай, когда лосей не было, обломал у них концы веток, чтобы было лучше видно. Приходили они на водопой и вечером, когда последние заходящие лучи солнца, скользя по гладкой поверхности воды делали её чуть-чуть розоватой.
Но перед тем как напиться чистой прохладной воды из небольшой речки лоси подходили к небольшому пятну белой проплешиной выступавшем на изумрудно зелёном ковре травы и долго и тщательно лизали его. Пробывал лизать его и Нам-Ур. Пятно оказалось странного солоноватого вкуса, но Нам-Уру оно, почему то не понравилось.
Нам-Ур уже собрался было отправиться за лосем, но неожиданное событие помешало этому.
Предутренний туман ещё клубился, когда лоси отправились своей обычной тропой на водопой.
Он серой пеленой стлался по земле, кустарникам и они как бы плавали в этой серой пелене.
Нам-Уру было плохо видно из кустарников лосей. Напрягая зрение, он всматривался в туманную предутреннею тишину.
Негромко хрустнула ветка, затем другая. Большие серые тени медленно прошли около Нам-Ура. Они прошли так близко от него, что он даже услышал недовольное посапывание старого самца.
Внезапно предутреннюю тишину леса нарушил громкий рёв. Огромный бурый медведь выскочил из засады и напал на лосиху. Но старый самец не растерялся. Привстав на задние ноги, он изо всех сил ударил медведя своими острыми передними копытами. Ещё громче взревев от боли медведь, яростно ломая хлипкий кустарник, удалился в рощу.
Сердится хозяин - подумал Нам-Ур.
Однако с той поры лоси пропали.
Долго ходил на заветную тропу Нам-Ур.
Внимательно он всматривался во влажную чуть покрытую опавшей листвой землю, ища на ней следы лосей.
Приходил он сюда и ранним утром, когда могучий Ву ещё не распростёр свои объятья и серый туман курился над землёй. Приходил и вечером, когда розоватые лучи, уходящего на покой солнца, в последний раз освещали Землю.
Лоси пропали. "Видно сильно напугал их хозяин", - с угрюмой тоской думал Нам-Ур.
Отчаянью его не было предела.
И вот однажды лоси снова появились.
Затаив дыхание, Нам-Ур следил за серыми красавцами.
Теперь старый лось был осторожен. Всё время, пока лосиха и двое телят лизали белую проплешину, он, подняв свою горбатую голову, зорко всматривался в пугающую темноту леса.
Медлить было нельзя, и на следующее утро Нам-Ур назначил охоту.
Тихо в предутреннем лесу. Лишь изредка прошелестит мышь полёвка, торопливо бегущая куда-то по своим мышиным делам, да где-то далеко на реке сонно прокрякает утка.
Вот и лоси. Нам-Ур весь подобрался. Насторожился и верный Блум, стоящий рядом с Нам-Уром, насторожились и другие охотники.
Лоси подошли к проплешине и начали лизать её.
Копьё Блума и на этот раз было метким. Старый самец успел только громко взреветь и, подогнув под себя передние ноги, медленно упал на землю. За ним упала и лосиха-мать с копьём в боку.
Испуганные телята пробовали, было убежать, но бола, пущенные другими охотниками, завершили всё дело.
Радостные и взволнованные возвращались охотники в своё жилище.
На длинных берёзовых шестах привязанных кожаными ремнями, вырезанных из шкуры лосей, они несли лосиные туши.
Радостными криками встретили их женщины племени.
А однажды Нам-Ур устроил охоту на больших чёрных кабанов, водившихся в этой роще.
Против этого было возразил Пру, говоря, что кабанов убивают только по первой пороше и приносят их в жертву добрым духам. Но Нам-Ур успокоил колдуна, сказав, что всех кабанов они убивать не будут, добрым духам и так достанется, пообещав колдуну толстую жирную ногу кабана.
Но свиреп был чёрный кабан, уже раненый метким копьём Блума, он помчался прямо на него.
Блум успел увернуться, а вот Паку не повезло, пронзив его своими острыми клыками, кабан умчался неизвестно куда, оставив лежать истекающего кровью Пака на земле.
Но Пак не ушёл дорогой отцов, заботливая Кхи промыла его раны отваром из коры молодого дуба.
А затем сходила к речке и острыми берёзовыми палочками накопала бурых корней высокого девятисила.
В пещере она порезала их кремнивым ножом на мелкие кусочки. Разогрела воду в челюсти молодого оленя с помощью горячих камней. А затем кинула их в кипящую воду. Этой настойкой она тщательно смазывала раны Пака. А затем покрывала их нежной шкуркой зайца. Благодаря такому уходу и любящим глазам Кхи Пак быстро поправлялся.
Хорошо жило племя этим летом.
Как- то раз, Нам-Ур вместе с остальными мужчинами племени рубил каменными топорами старый раскидистый дуб. Солнце стояло почти в самом зените, и его горячие лучи немилосердно пекли землю.
Нам-Ур вытер своей сильной волосатой рукой вспотевший лоб.
Дуб никак не хотел поддаваться дружному усилию охотников, а когда он всё же рухнул, то к немалому удивлению Нам-Ура из его большого дупла вылетели какие-то большие жёлтые мухи и стали пребольно жалить людей.
Уйё. Уйё только и успевал выкрикивать Нам-Ур, Блум женщины и мужчины племени торопливо хлопая себя по ляжкам, ягодицам, бокам спине. Вмиг у них опухли руки и ноги от укусов злых жёлтых мух.
Когда же при помощи ивовых веток их всё же удалось отогнать, то вездесущие мальчишки племени обнаружили в большом дупле какую-то тёмную ароматную жидкость. Янтарными капельками она лежала в маленьких белых ямках, которые слепили жёлтые злые мухи.
Первыми её попробовали мальчишки. Уйё. Ня-м говорили они и вытягивали свои губы в блаженной улыбке.
Затем её стали пробовать и взрослые. Уйё Ня-м Ня-м так же блаженно говорили они, слизывая своими языками маленьктие янтарные капельки сладкой тягучей жидкости.
Один только толстый Пру поторопился и даже не дождался когда последние злые жёлтые мухи улетят.
За это они ужалили его в язык и щеку. Язык у несчастного Пру сразу распух и одеревенел и с трудом помещался во рту, щека вздулась.
"Ну, теперь то уж толстый Пру точно будет хорошо разговаривать с духами, вон у него какой язык стал большой и толстый", - давясь от смеха и подталкивая друг друга локтями, говорили мальчишки племени.
Пру злобно смотрел на них одним глазом. Ужаленная щека у него так вздулась, что закрывала другой глаз.
Блум тоже взял свою долю тягучей янтарной жидкости и понес в пещеру Кру.
В последнее время ей что-то не здоровилось, и она редко выходила из пещеры.
Поужинав, племя легло спать. Наступила ночь. Могучий Ву ушёл в свою хижину и на смену ему пришла коварная желтоглазая Мун.