Командир эскадрона, коммунист майор Литвиненко, умный, волевой человек, быстро разобрался в сложной обстановке. Он собрал на опушке леса своих бойцов, правдиво объяснил им положение и сказал:
— Кто не боится умереть за Родину, может остаться со мной. Остальные могут быть свободными…
С любимым командиром остались вес. Эскадрон стал одним из первых партизанских отрядов в Калининской области.
Боровской с гордостью говорил нам:
— Сведу вас к нашему батьке Литвиненко, он научит казацкой удали.
Ребята с завистью поглядывали на пистолет «кольт», из которого Боровской застрелил несколько гитлеровцев.
Линию фронта в районе Осташкова перейти нам не удалось. Красная Армия, прорвав немецкую оборону, перешла в стремительное наступление. Фашисты откатывались к Торопцу и Великим Лукам.
Мы тоже не стали сидеть в городе. Отказавшись от проводников, отряд двинулся вслед за наступавшими войсками.
Заснеженные лесные дороги были усеяны трупами оккупантов. Навстречу нам, сгорбившись от жгучего мороза, тащились пленные «завоеватели». В соломенных чоботах, укутанные в бабьи платки, в награбленных у крестьян тулупах, они шли, понурив головы, на восток. Невольно вспоминались слова старинной русской песни:
Сколько поучительных уроков преподала история чужеземным захватчикам всех мастей. Но им все мало. Нашлись опять безумные фанатики, которые, забыв эти уроки, вновь, очертя голову, пытаются одолеть великую Русь, покорить гордый и свободолюбивый советский народ…
На станции Пено отряд устроил короткий отдых. Нам показали место недавней казни отважной калининской партизанки Лизы Чайкиной. Сняв шапки, стояли сумрачные бойцы. На митинге мы поклялись отомстить за кровь смелой патриотки.
Двигаемся дальше. Наш путь лежит по истерзанной врагом земле. Еще дымятся остатки сожженных деревень, лежат трупы расстрелянных жителей, плачут убитые горем люди, дрожат от голода и стужи детишки. Многие из них только вчера остались круглыми сиротами.
Тяжело смотреть на все это. И руки партизан крепче сжимают карабины…
На станции Соблаго мы явились свидетелями мужества и стойкости советских железнодорожников. Красная Армия потеснила врагов к Торопцу. Нужно было быстрее восстановить разрушенный путь, чтобы пустить поезда с боевой техникой и подкреплением. Но немецкие самолеты не давали возможности завершить ремонт дороги. Стоило железнодорожникам приняться за дело, как над головой появлялись вражеские бомбардировщики. Много погибло здесь смелых людей, но никакие жертвы не остановили мужественных патриотов — ночью поезда были пущены.
Вскоре отряд сошел с большака и направился по глухим проселочным дорогам в сторону Великих Лук. Несколько раз нас замечали немецкие летчики. Они налетали, как стервятники, стараясь расстрелять отряд из пулеметов.
Боровской раздобыл две немецкие повозки и, взяв с собою пятерых партизан, выехал вперед. Мы пошли следом за ним.
Здешние места были свободны от немцев и их прихлебателей. Видимо, неплохо поработали здесь партизанские отряды Ленинского, Сережинского и Торопецкого районов под командованием коммунистов И. М. Круглова, П. П. Синицына и Г. А. Климова.
ВЕРЕНИЧ Д. Д.
ПОПОВЦЕВ П. Я.
ГОРЯЧЕВ Н. И.
ВОРЫХАЛОВ В. Е.
БЕЦЕНКО В. М.
СОКОЛОВ В. Д.
КУЗЬМИН К. М.
НЕФЕДОВ А. Ф.
3. Расплата
На ночевку, как всегда, расположились по два-три человека в доме. Немцев поблизости не было, и Веселов, учитывая трудный путь в дальнейшем, распорядился отдыхать без часовых. Изба, где мы устроились с Поповцевым, стояла на краю деревни Савастеево.
Хозяйка, добрая и приветливая старушка, тотчас затопила времянку, принялась готовить ужин. Мы подсели с мороза к огню и с удовольствием стали подбрасывать и топку колечки золотистых стружек, валявшихся на полу.
— Чья работа, бабушка? — спросил Поповцев, указывая на новенькие кадушки.
— Старик мой Сидор мастерит. Он у меня хороший бондарь.
— А где же он?
— С утра позвали в другую деревню гроб делать, вот до сих пор и нету. Наверно, самогону нажрался, проклятый.