Поцелуй застал врасплох. Какой он по счету за день? Двенадцатый? А, неважно. По крайней мере, он оказался приятным и нежным, в отличие от слюнявых лобызаний королевского советника или юного принца Рейхона. Разумеется, Мист всегда чувствовала, что Ялле относится к ней по-особенному. Любовь кормилицы Менуа и ее сына принадлежала принцессе с раннего детства, и она воспринимала это как должное. Оттого так веселили восторженные разговоры фрейлин, желавших заполучить внимание Ялле Кормазона – ведь бедное сердечко пажа давно принадлежало ей.
Жаль только, что и этот пылкий поцелуй не разрушил проклятие феи.
Скручивающаяся жгутом боль в руке заставила вынырнуть из забытья и обнаружить, что вокруг сгущаются вечерние сумерки. Сколько же она так просидела на холодных каменных плитах? Тело совсем окоченело, ноги затекли. Будь Мист обычным человеком, пришлось бы расплатиться за это как минимум простудой, но зараза к заразе не пристает. Изобретательная Кахола Ветрошелк постаралась, будто в насмешку наделив проклятую принцессу отменным здоровьем.
В животе громко забурчало, и Мист вспомнила, что сегодня толком ничего и не ела. Придется пойти на кухню и чего-нибудь сообразить на ужин.
Как насчет запеканки? В моей книге есть рецепт!
Без тебя все знаю, старуха.
Руки механически двигались, выполняя привычную работу – вымыть овощи и грибы, нарезать, положить в миску; а мысли блуждали где-то далеко. Разбуженная ненароком память бередила старые раны, подкидывая красочные картинки беззаботной жизни во дворце. На самом деле Мист и правда многое забыла. Эриол наверняка назвал бы это защитной реакцией организма.
Дни после первого оборота вообще прошли как в тумане. Истерика на истерике, многочисленные мудрецы и гадалки, наводнившие дворец, выматывающие магические исследования придворного мага. Очень скоро выяснилось, что Мист превращается в ящера не каждую ночь, а только в полнолуние. Однако в драконьей шкуре принцесса себя совсем не контролировала и после первого же несчастного случая ее сослали сюда, в башню.
- Артан, какой же ты дурак, - вслух произнесла девушка, ожесточенно освобождая чамилу от кожуры.
Принц сам виноват, мы тут не при чем.
Какой же деб…неразумный человек втайне проберется туда, где ему строго-настрого запретили появляться, чтобы подсмотреть трансформацию проклятой сестрицы в чудовище?
Пусть радуется, что вообще жив остался. А что охромел – его проблема. Неча было соваться!
Чамила, не выдержав напора Мист, с легким хрустом развалилась на две части, однако девушка этого даже не заметила. Она вновь переживала жгучее чувство вины после того, как ей рассказали о случившейся трагедии. Ненавидящий взгляд Венценосной будто обжег, запрещая даже приблизиться к постели брата. Мист до сих пор не знала, выздоровел ли полностью Артан или же остался навсегда хромым.
Спустя два дня принцесса тряслась в карете под жалостливые причитания Менуа, направляясь в приграничье. Мист отрешенно молчала, почти не слушая собеседницу. Иногда до сознания долетали отдельные фразы вроде «не держи зла на отца, он пытался…», «королеву тоже можно понять, но…», «бедное мое дитятко, поплачь, легче станет». Бывшая кормилица, кажется, таким образом пыталась утешить ее, а на деле лишь растравляла душу. Девушка ясно понимала одно – от нее отказалась семья. Даже король Морион, что оказался истинной причиной ее несчастия. Возненавидеть отца, правда, не получалось, Мист видела, что ему тоже тяжело. Крепко обнимая дочь на прощание, он пообещал, что обязательно отыщет Кахолу Ветрошелк и заставит снять проклятие. При этих словах дракон лишь насмешливо фыркнул внутри.
Карету сопровождал внушительный воз с утварью и вещами, а также несколько гвардейцев, маг-ученик Эриола и Ялле, единственный добровольный участник этой поездки, если не считать его мать. Однако еще в пути маленький отряд понес первые потери - два гвардейца сбежали, прихватив часть припасов, а одного бедолагу задрали звери ночью в лесу, когда тот решил облегчиться и отошел от стоянки.
Новое место обитания принцессе сразу не понравилось. Вместо теплых дворцовых покоев – небольшая комната в башне. Вместо благоухающего цветущего сада – неказистые, колючие растения, обвивающие стены. Вместо большого штата слуг – старушка Менуа да ее сын. Только дракона все устраивало – он не видел существенной разницы между глухим лесом приграничья и столицей Каталарны.