Итальянский коммунист А. Бордига и представитель КПГ Г. Реммеле защищали тезис о том, что борьбу против фашизма можно вести только на почве коммунистической программы и соглашения с социал-демократией здесь недопустимы. «Социал-демократия и фашизм, – говорил Г. Реммеле, – два средства, два орудия одной и той же общественной функции». Согласно трактовке Г.Е. Зиновьева, «фашисты – это правая рука, социал-демократы – левая рука буржуазии», «социал-демократия стала крылом фашизма». Приняв эту оценку, конгресс записал в резолюции, что «фашизм и социал-демократия составляют два острия одного и того же оружия диктатуры крупного капитала. Социал-демократия поэтому никогда не может быть надежной сообщницей в борьбе пролетариата с фашизмом». Но при этом следует отметить, что Сталин также поддержал эту концепцию. В статье «К международному положению» он утверждал: «Фашизм есть боевая организация буржуазии, опирающаяся на активную поддержку социал-демократии. Социал-демократия есть объективно умеренное крыло фашизма». Все же до конца 20-х годов тезис о «социал-фашизме» в Коминтерне не был общепринятым, в коммунистических кругах продолжались активная дискуссия о сущности фашизма. Однако обострение международной обстановки и отношений СССР с западными странами привело к так называемому «левому повороту» в тактике Коминтерна. На XV съезде ВКП(б) в конце 1927 г. Сталин выступил с новой установкой о том, что в Европе «из стабилизации вырастает новый революционный подъем», растет противоречие внутри капиталистического окружения и происходит попытка английской буржуазии создать единый фронт против СССР.
Позиция И. В. Сталина имела большое значение для дальнейшей работы Коминтерна. Определение роли социал-демократии как «близнеца» фашизма, «умеренного крыла» фашистской диктатуры стало на определенный период ведущей в коммунистическом движении. Эта трактовка была закреплена и в документах III Интернационала, в них были внесены поправки, смысл которых сводился к признанию «нарастания революционного подъема», к ужесточению нападок на социал-демократию и ее левое крыло. В резолюции X пленума ИККИ (июль 1929 года) «социал-фашизм» был объявлен «особой формой фашизма в странах с сильными социал-демократическими партиями». XI пленум ИККИ (март-апрель 1931 года) охарактеризовал развитие социал-демократии как «непрерывный процесс эволюции к фашизму», и назвал социал-демократические партии «активным фактором и проводником фашизации капиталистического государства». Подобная оценка вела к отказу от тактики «единого рабочего фронта», сформулированной еще Лениным и закрепленной на III Конгрессе Коминтерна. Следует признать, что на рубеже 20-30-х годов в результате неверного анализа фашизма взяла верх сектантская тактика, которая сыграла трагическую роль в усилении и победе фашизма в Германии. Однако не следует всю ответственность перекладывать на коммунистическое движение, как это стало принятым в последние годы. Руководство социал-демократии также не спешило объединяться с коммунистами и зачастую недооценивало фашистскую опасность.
Одновременно в коммунистическом движении появился взгляд на фашизм как обязательную и закономерную ступень в развитии и гибели капитализма. Депутат парламента Г. Реммеле заявил в рейхстаге, что КПГ не боится прихода гитлеровцев к власти: гитлеровский режим вскоре обанкротится, и тогда наступит время коммунистов. Подобная опасная трактовка логически приводила к выводу о фатальности победы фашизма, ускорению кризиса империализма и соответственно приближению социалистической революции. Данная точка зрения, однако, была подвергнута критике и не стала господствующей, хотя и присутствовала в коммунистическом сообществе. «Отсюда следовал бы вывод, – заявил секретарь ИККИ Д. З. Мануильский, критикуя подобный подход, – что пришествие фашизма чуть ли не желательно, – чем хуже, тем лучше. Рост фашизма, дескать, подготовляет победу коммунизма», но это – неверный взгляд. Фашизм есть и офензива (наступление) и оборона капитала.