Песенка кончилась (я поместил её в конце главы; лишь текст, а мелодия — очень проста (расслабьтесь — и она зазвучит..). Миша пел иногда и другие песенки той женщины, имя которой я не стал узнавать… Мне они всегда нравились.
…Я сбегал в театр и принёс нам по чашке чая. Чай (он это умеет!) придал нашему разговору плавный и раздумчивый характер. Черноярцев рассказал о Саянских пещерах, о Бахроме-Коридоре, где размягчается любая тяжесть и человек способен почувствовать своё отражение в любом существе, в любом мгновении. А ещё он рассказал об Аральском Песчаном Цветке…
…Раз в пятьдесят лет, на острове расцветает Песчаный Цветок. Он показывается в разных частях острова и всего на несколько мгновений, но цветёт — целый год. Цветок — ключ, но ключ этот насущен не для всякого, а лишь для того, кто упорно движется по тропинке раскрытия своего глубинного потенциала; движется и не раскрывается, не может никак размягчить закаменелых парусов своего духа (закаменелых в прежних жизнях).
Достаточно всего один раз соприкоснуться взглядом с Песчаным Цветком — и глубинный потенциал упорного раскрывается (мгновенно и полнокровно). Только — есть условие: это должно произойти неожиданно, случайно; нуждающийся в раскрытии не должен ничего знать ни о самом Цветке, ни о его силе.
— Может быть, тебе это пригодится…
Я рассмеялся:
— Мне же теперь известно о Цветке! Как я смогу им воспользоваться?
— А тебе и не нужно, ты обойдёшься и без него. Но, возможно, это понадобится кому-то из тобой опекаемых.
— Каких ещё опекаемых??
— Ну, это что-то вроде учеников…
— Миша, у меня нет учеников! И — ну их! с собой бы разобраться!
— Ну их… Появятся! И довольно скоро…Ишь, расхихикался… Запомни: следующий год цветения Цветка — двухтысячный.
— Ты сегодня озверевший какой-то. То пророчишь мне духовные катаклизмы, то — учеников… Ещё чаю принести?
— Давай.
Я сбегал за чаем. Пока чай грелся — заглянул на сцену; всё оставалось по-прежнему: бегающий режиссёр, скучающие полусонные актёры, панки в уголке… (не было только того, кто ковырял шпагой кулису, но зато в самой кулисе имела место дыра…).
Вернулся.
Черноярцев рассматривал мятый обрывок прошлогоднего календаря с репродукцией картины Бубнова «Утро на Куликовом поле».
— Вот чего я не знаю, — вздохнув, сказал он, — так это с какого ляда им вздумалось устроить побоище именно на Куликовом поле…
— Кому — «им»…?
Я поставил бокалы с чаем на асфальт и подсел к Мише.
— Историкам… Это ж надо: побоище — на Куликовом поле! Да там отродясь никто не воевал! Это священное поле; там никто не осмелился бы не то что массовую резню устроить, а и простую драку до первой крови!
— Расскажи, — попросил я.
— Да что рассказывать… Старое место, очень старое. Ещё лет триста-четыреста назад помнили об этом, теперь — забыли… Когда-то Куликово поле было почитаемо всеми окрестными народами, ещё до того, как к здешним местам прибились люди с северных островов (Миша имел в виду Арктику). Здесь собирались мудрейшие и сильнейшие люди, здесь проводились мистерии в каждое равноденствие и солнцестояние…Кстати: под Куликовым Полем — глубоко под землёй — до сих пор сохранились галереи и залы для Лунных мистерий. Да…
— Сходим?
— Можно и сходить… Только — зачем?
— А преобразующее начало? Оно же должно было сохраниться!.. или — фрагменты…
— Ты об этом… Ладно, сходим. Чем бы дитя ни тешилось…
— Ты это брось! Знаешь, как туда попасть?*
— Знаю. Но имей в виду: эти самые фрагменты есть и на поверхности. Вовсе не обязательно тревожить змей и чёрный народец.
— О чёрном народце я слышал… Познакомь!
Миша расхохотался:
— Маэстро, ты неугомонен! Я тебе что — экскурсовод?
— Миша, не вредничай.
— Да ты можешь сам — и сходить, и познакомиться, и пятое, и десятое… Поменьше всякой ерундой занимайся, навроде этого замшелого театрального заведения, и — всё что угодно! Я подскажу, как, а дальше ты сам.
— Ладно… Но чем тебе так театральная студия не угодила? Ну — не Камерный… не МХАТ… но люди получают свою порцию удовольствия, тусуются в экзотическом ракурсе.
— А искусство?
— Да, здесь его нет… Но при чём тут «гадюшник»?
— ГЬлубчик, ты присмотрись повнимательнее! Конечно, по большей части сюда приходят люди, которым скучно жить. Но — хоть и редко — приходят и такие, кто ищет здесь ИСКУССТВО, в ком затрепетало, позвало! И что?.. Вместо стартовой площадки для взлёта они попадают в яму ароматной полубогемной клоаки… и — гибнут. Ладно, кто-то почувствует опасность — уйдёт, а кто-то — погибнет. Таких людей, как здешний руководитель, надо изолировать и лечить. Он — махровый вампир (правда, сам себя таковым вряд ли осознаёт). Понимаешь?