Ян Зумбах едва ли знал, что такое конголезский кризис, и, вероятно, его это не особенно интересовало. Переговоры шли только о цене и ни о чём больше, и стороны сошлись на сумме 3000 американских долларов в месяц — в то время ошеломляющая сумма, которая должна была быть выплачена наличными, непременно не мечеными купюрами. В обмен на это он взял на себя руководство катангскими ВВС, также известными как «Авикат», в которых весь личный состав состоял из наёмников{426}. Авиаподразделения базировались в столице Элизабетвилле (ныне Лубумбаши), процветающем шахтёрском городке с респектабельными улицами и центром из кирпичных зданий. Благодаря тому, что город располагался на высокой равнине к югу от гор Митумбат, там был комфортный климат, поэтому жить там было гораздо лучше, чем во влажных районах джунглей. Под псевдонимом Джонни Браун — иногда с добавлением «камикадзе» — он, тем не менее, провёл первое время в Европе в поисках подходящих самолётов. К стоимости каждой покупки прибавлялись 50 процентов, которые продавцы впоследствии перечисляли на личный счет Зумбаха в Швейцарии. Такова была стандартная практика в этом деле, и, по словам торговца оружием майора Роберта Турпа, применялось следующее эмпирическое правило: «Чем новее и чернее страна, тем больше процент»{427}.
Когда год спустя проект Чомбе подошёл к концу — очевидно, после того, как войска ООН перешли на сторону противника, — Зумбах завершил своё участие в сделке и вернулся в Париж. Через пару лет с ним снова связались африканцы, на этот раз из отколовшегося государства Биафра в Нигерии. И снова речь шла о стране с огромными запасами природных ресурсов, и, несмотря на куда менее соблазнительный климат, Зумбах снова принял предложение.
Согласно автобиографии, которую он написал несколько лет спустя, впервые он полетел на списанном американском бомбардировщике Дуглас А-26 «Инвейдер». Самолёт был куплен через посредников за ничтожные 9800 французских франков и продан в Биафру за 320 000 американских долларов, что намного больше первоначальной цены за новый самолёт. За саму поездку Зумбах получил 4000 долларов, и вскоре его назначили командующим ВВС Биафры с широкими полномочиями. Самолёт был выкрашен в камуфляжно-коричневый и зелёный цвета сверху и светло-голубой снизу, а спереди украшен зияющей акульей пастью с заострёнными зубами и широко открытыми глазами — под одобрительные возгласы собравшихся биафрских офицеров.
База была основана в столице Энугу, городе, окружённом угольными шахтами, простирающимися до горизонта. При средней температуре 32 градуса, высокой влажности воздуха и сильном летнем дожде было непросто поддерживать в работоспособном состоянии даже самолёт, сделанный из металла. Конденсат и накапливающаяся влага вызывали коррозию в деталях крыльев и корпуса, а также гниение в неметаллических частях самолёта.
Зумбах быстро принялся за работу — и не встретил серьёзного сопротивления. После нескольких более или менее успешных налётов на нигерийские портовые районы, промышленные объекты и аэропорты национальная пресса нарекла его «Спасителем Биафры». Бомбил ли он города и деревни — остаётся загадкой, хотя он и грозился этим заняться. Нападения были импровизированными, и никто не ожидал от них точности — они проходили, как правило, ночью, с импровизированным бомбовым прицелом и бомбами, которые по большей части были изготовлены кустарными способами.
Как и в случае с Катангой, вскоре стало ясно, что Биафру также ждёт поражение, в том числе после того, как реактивные бомбардировщики советского производства (некоторыми из них управляли наёмные египетские пилоты) начали наносить жестокие авиаудары по городам и деревням{428}. Зумбах вернулся домой в Париж, но перед отъездом позаботился о том, чтобы приобрести ещё один самолёт типа А-26. Скорее всего, он остался после операций французских ВВС в Алжире.