Еще один гол.
Он едва отбивает шайбу, его зрачки расширены, а глаза остекленевшие.
Я тянусь через стол, чтобы отправить шайбу на его сторону.
— Спорим, ты был бы послушным мальчиком, Александр.
Финальный гол.
Семь-два.
Стол выключается, ударники остаются где-то посередине. Но Александр не отводит взгляд от моих глаз, диких и горячих. Как бы я хотела, чтобы он сорвался, схватил меня и сделал все, что хочет, прямо здесь, на столе для аэрохоккея.
— Я отверг тебя не потому, что ты мне не нравишься, — грудь Александра вздымается, когда он обходит угол стола и приближается ко мне. — Думаю, знаешь, что я мечтал бы больше всего о том, чтобы ты была у меня в постели. Целовать тебя. Вкушать. Ощущать. Я дал бы все, что тебе нужно, и ты бы умоляла о большем. И я дал бы больше. Пока ноги не задрожат, а голос не осипнет от того, что будешь выкрикивать мое имя снова и снова, — он останавливается, оказавшись прямо передо мной, поднимает подбородок, чтобы прошептать в губы: — Потому что я тоже думал о тебе. Представлял, как будешь скакать на мне, владеть мной.
Между бедер собирается влага, а внутри разливается теплое желание.
— Но я не прикоснусь к тебе, если ты не моя, Ария. Если позволишь сделать с тобой все, что я хочу, ты не будешь делать это с кем-то еще. Ни с кем, кроме меня. И это не на одну ночь.
Я наклоняю голову, пытаясь ухватиться за хоть какой-то остаток контроля.
— Ты так уверен, что я буду возвращаться за добавкой?
— Уверен.
Непоколебимость в его голосе убеждает и меня.
Но я не позволю себе снова получить отказ от того же человека.
— Жаль, что ты просто дразнишь меня, Большой Парень. Много болтаешь, но не можешь подтвердить свои слова, поэтому гони деньги, — я отступаю. — Может, ты и король льда, но здесь, среди нас, простых смертных, тебя просто поставили на место.
Глава 4
Александр
Если бы вы меня спросили, отчего я торчу возле галереи Арии, ожидая, пока та подзаработает, я бы в замешательстве пожал плечами, не зная, что ответить.
По правде говоря, я бы сказал, что пришел отдать долг за проигранное пари. Однако, с легкостью отправил бы чек по почте. Значит, деньги — не единственная причина моего присутствия.
Возможно, я, как поборник истязания собственной плоти, втайне желаю то, что никогда не станется моим.
Быть может, я просто глупец. А скорее всего, то и другое.
Я не могу изгнать эту девушку из своих мыслей, с того самого момента, как впервые услышал ее бойкий язычок в ночь нашего знакомства, и последняя встреча в доме МакКинли лишь приблизила меня к краху всех установленных правил.
Была бы такая большая беда в одной ночи? Разумеется, нет. Я не сомневаюсь, что Ария исполнила бы любую из моих фантазий.
Но такая девушка, как она, сожрет меня, а потом выплюнет, едва закончив. Я захочу большего, а она просто отшвырнет меня, получив желаемое. Я не хочу быть привязанным к той, которая не желает меня, настоящего меня, той, которая жаждет лишь ночи с профессиональным спортсменом.
Слишком много тягости обрушится на меня после одной ночи близости. И это одна из причин, по которой я намеренно проиграл в аэрохоккей.
Ария на самом деле не хочет свидания, к тому же ей явно нужны деньги. Я не пожелал отнять их, чтобы принудить к ужину.
Я слезаю с мотоцикла, как только замечаю, что она выходит из галереи. Длинные волосы спадают на плечи мягкими переливающимися волнами. Густые брови выгибаются над темными глазами, а красная помада делает пухлые губы манящими, контрастируя с черным вязаным платьем, облегавшим пышные формы. Черные кожаные ботильоны стучат по мостовой, как только Ария выходит на улицу.
Боже, она сногсшибательна.
Ария запирает входную дверь, оборачивается и ахает, увидев меня.
Я морщусь и поднимаю руки:
— Прости, не хотел тебя пугать.
— Черт, — проговаривает она, широко распахнув глаза и сжав грудь. — Нельзя так подкрадываться, еще и в черном.
— Я не подкрадываюсь. Стою здесь, на виду. Думал, ты заметила меня, — я тру ладонь о ее спину. — Ты в порядке?
Она вздрагивает от прикосновения и отшатывается.
— Со мной все нормально. Теперь ты еще преследуешь меня?
— Я хотел вернуть деньги, которые должен. Мог бы позвонить, но подумал, что ты не ответишь, если не узнаешь номер, поэтому Кэсс сказала, где ты работаешь.
— Предательница, — шипит она. — А кто сказал, что я бы ответила, если бы даже и узнала номер?
— Задела за живое, — усмехаюсь я. — Позволь подвезти тебя домой.
Она бросает взгляд на мотоцикл.
— У тебя есть мотоцикл?
— Ну да, а что?
— Я ожидала, что ты будешь водить «Камри» или минивэн. Что-нибудь надежное и безопасное.
— Похоже на оскорбление.
— Это не оскорбление, если является правдой
— Ну давай же, — я протягиваю запасной шлем, который принес для нее. — Позволь довезти тебя.
— Спасибо, но пойду пешком.
Я следую за ней.
— Я отвезу тебя быстрее.
— Отказываюсь садиться на эту штуку.
— Я очень осторожный водитель.
— На мотоцикле таких не бывает.
Я хмурюсь.
— Ты часто ходишь одна поздно вечером?
— Каждый день.
— Это небезопасно.
— Я вполне могу о себе позаботиться, Большой Парень.
— Знаешь, сколько девушек похищают в этой стране каждый год?
— А что насчет аварий на мотоциклах, а? Статистику по ним тоже знаешь?
Я направляю ее к зданию, сам же оказываюсь ближе к проезжей части.
— Знаю, и на мотоцикле ты в большей безопасности, чем ночью пешком в Джерси-Сити.
— Слушай, Фруктовый кекс, моя квартира меньше чем в десяти минутах ходьбы отсюда. Поэтому, если можешь пропустить лекцию об опасности чужих тебе людей и перейти к оплате, я буду действительно признательна.
Я поворачиваю рюкзак перед собой и дергаю молнию, прежде чем достать конверт изнутри.
— Вот, держи.
Она поднимает клапан конверта, и глаза увеличиваются вдвое, когда Ария перебирает наличные.
— Александр, это слишком много.
— Ты попросила меня отдать столько, сколько я бы потратил на свидание.
— Невозможно потратить две тысячи долларов на свидании.
— Кто сказал?
Она заикается:
— Все. Это безумие. На что ты мог бы потратить такие деньги?
— Думаю, ты никогда не узнаешь, потому что не пойдешь со мной на свидание.
Она не ошибается. Обычно я не потратил бы столько на свидание, но Ария выглядит так, словно нуждается в деньгах, и мне ее жаль.
Она закатывает глаза, засовывая конверт в сумочку. Спустя мгновение манера поведения становится искренней:
— Спасибо. Серьезно, мне действительно нужны деньги, поэтому я ценю это.
— Не возражаешь, если я спрошу, зачем тебе деньги?
— Мне нравится работа, но начальник отвратителен. Я откладываю на то, чтобы однажды открыть собственную галерею, — она фыркает и качает головой. — Это пока что только мечта.
Я снимаю куртку и оборачиваю вокруг ее плеч, чтобы Арии было тепло.
— Вот.
Она уклоняется от меня.
— Я в порядке.
Но я все равно накидываю куртку ей на плечи.
— Холодно. Просто надень.
Ария оставляет ее висеть на плечах, вместо того, чтобы просунуть руки в рукава и застегнуть молнию.
Засранка.
— Почему твой начальник отвратителен? — спрашиваю я.
— Он сексистская свинья, которая считает, что имеет право сексуально домогаться своих сотрудниц.
Я спотыкаюсь.