Я не могла гарантировать, что Ашер не вернется к своим старым привычкам в будущем, но я доверяла ему. Я видела убежденность в его глазах и слышала ее в его голосе. Даже если бы я этого не сделала, тот факт, что он был готов отказаться от своей любимой коллекции автомобилей, сказал мне все, что мне нужно было знать.
Плюс, если я чему-то и научилась за последние четыре месяца, так это тому, как важно проявлять благосклонность, как по отношению к себе, так и к другим.
Мы не могли изменить прошлое. Мы могли только формировать будущее, и я хотела будущего с ним. Вместе.
Я отстранилась ровно настолько, чтобы мы смогли перевести дух.
— Помнишь, что ты говорил раньше?
— Об антиблокировочной системе тормозов?
— Нет. — Я тихонько вздохнула от раздражения, но улыбнулась. — Ты сказал, что любишь меня.
Он провел ладонью по моему затылку. Ее тепло приятно обожгло мою кожу.
— Я сказал, что люблю тебя больше всего на свете, включая Плутон, — поправил он, поддразнивая. — Не разбавляй поэзию моих слов.
— Я сделала это намеренно. Я не хотела повторяться, потому что на самом деле я хочу сказать, что я тоже тебя люблю. — Мой голос смягчился. — Больше всего на свете, включая Плутон.
Я так долго не решалась сказать ему, что произнесение слов в мир – это своего рода освобождение.
Дыхание Ашера на полсекунды сбилось. Он не давил на меня, чтобы я ответила тем же, и, похоже, не ожидал этого, и это только заставило меня любить его еще больше.
Он не был идеален, но он был идеален для меня.
— Я скучала по тебе, — прошептала я. Слезы высохли, но эмоции остались, разбухая и поднимаясь за моей грудной клеткой. — Так сильно.
Как бы я ни была расстроена, я так сильно скучала по нему в каждую секунду нашей разлуки, что он преследовал меня во сне чаще, чем я могла себе представить.
Ашер провел большим пальцем по моей щеке, его прикосновение было невыносимо нежным.
— Я тоже скучал по тебе, дорогая.
— Просто пообещай мне одну вещь.
— Что угодно.
— Забери «Ягуар» у Винсента. Он будет с ним невыносим.
Как бы я ни ценила стремление Ашера к переменам, я не собиралась заставлять его отказываться от любимой машины. Она ему подходила; седан – нет.
Ашер рассмеялся, его глаза заблестели в лучах вечернего солнца.
— Готово.
Затем он опустил голову и накрыл мой рот своим, и все: машины, люди, свист товарищей по команде – снова растаяло.
— Донован! — рявкнул тренер. — Тащи свою задницу сюда. — Он скрылся в своем кабинете.
Я проигнорировал выкрики команды и закончил стягивать рубашку через голову.
— Это уже надоело, — сказал я, слегка подтолкнув Эллиота и направляясь к кабинету тренера. — Найди себе новую фишку.
— Мы найдем новую фишку, когда ты перестанешь попадать в неприятности. — Эллиот хихикнул. — Сколько раз тебя вызывали в кабинет тренера в этом сезоне? А ведь еще только ноябрь.
— Новый пул ставок! — крикнул Адиль. — Пятьдесят фунтов на то, что Донована вызовут туда еще как минимум два раза до праздников.
Я покачал головой, пока остальная часть команды кинулась делать ставки. Идиоты.
Однако я не мог по-настоящему вызвать раздражение по отношению к ним. Прошло две недели с тех пор, как мы со Скарлетт снова сошлись, и с тех пор я не мог перестать ухмыляться. Я был обязан команде за их помощь (даже если их «помощь» заключалась всего лишь в том, чтобы забрать у меня мои машины и отвезти их в КАБ), поэтому я позволил их добродушным насмешкам сойти с рук.
Я вошел в кабинет тренера, кажется, уже в сотый раз за сезон и ждал, что он скажет.
Мои травмы полностью зажили, и я снова тренировался с остальной командой на поле, но я все еще был на скамейке запасных. К сожалению, убедить тренера в том, что я изменился, оказалось сложнее, чем Скарлетт.
Я сомневался, что признание в любви и поцелуи с ней перед всей командой помогут.
Тренер прищурился, словно мог слышать мои мысли, и они его не радовали.
— Итак, — сказал он. — Я слышал, ты снова сошелся со своей девушкой.
Мой рот открылся, прежде чем я его снова закрыл. Из всех тем, которые, как я думал, он захочет обсудить, моя личная жизнь не была одной из них.
Не говоря уже о том... откуда, черт возьми, он узнал обо мне и Скарлетт?
— Моя дочь дружит с твоей девушкой, — сказал тренер, отвечая на мой невысказанный вопрос. — Она разговаривает. Они тоже. — Он дернул подбородком в сторону двери, его лицо сморщилось от хмурого взгляда. — Иногда не могу понять, руковожу ли я командой профессиональных спортсменов или эпизодом чертовой «Сплетницы».
Добавьте ко второму шокирующему событию дня то, что тренер знал, кто такая «Сплетница».
— Да, Скарлетт и я снова вместе, сэр, — сказал я, не совсем понимая, к чему это ведёт.
— Она знает, с каким идиотом встречается?
— Да, сэр, и она все равно меня любит.
Губы тренера дернулись в самом близком подобии улыбки, которую я видел у него с момента его хет-трика в 1995 году. Когда он заметил мою ответную улыбку, его выражение лица снова сменилось хмурым выражением.
— Я также слышал, что ты раздал свою коллекцию дорогих автомобилей.
— Большую часть, сэр. Кроме одного. — Я забрал «Ягуар» у протестующего Винсента на следующий день после того, как мы со Скарлетт помирились. Он забросал меня всевозможными английскими и французскими ругательствами, но в конце концов отдал ключи с гневным ворчанием.
Я помогал Скарлетт спланировать большую вечеринку по случаю его дня рождения в следующем месяце, так что, надеюсь, это компенсирует.
— Тебе от это грустно? — спросил тренер.
Я покачал головой.
— Машины были материальными вещами. Я любил их, но они мне больше не нужны.
Я работал над своей затянувшейся виной из-за смерти Тедди с Майлзом, психологом клуба. Однако простое знание причины, по которой я действовал так, как я действовал, помогло мне обуздать свои худшие импульсы.
Иногда эмоции все еще брали надо мной верх, но я не давал им выход, ударяя кого-то кулаком или превышая скорость на суперкаре.
Это был прогресс.
Тренер неохотно одобрительно хмыкнул.
— Ты много работал на тренировках, даже когда был травмирован. — Он осмотрел меня, его глаза были проницательными. — Что ты думаешь о субботнем матче?
Я поморщился. На выходных «Блэккасл» проиграл второй матч подряд. Это был домашний матч, что задело еще сильнее.
— Мы были сильны в первом тайме, но линия атаки отстала во втором тайме, — честно сказал я. — Мы были не так агрессивны, как должны были быть, и наша нерешительность стоила нам как минимум одного гола.
Тренер снова хмыкнул.
— Ты был для меня головной болью с тех пор, как присоединился к команде, Донован, и я видел твое лицо в своем офисе больше раз, чем могу сосчитать. Если бы я действительно хотел преподать тебе урок, я бы держал тебя на скамейке запасных все праздники и в новом году. Мне наплевать, что говорит общественность.
Я сглотнул, моя кровь застыла от его слов.
— Я понимаю.
— Однако. — Он наклонился вперед и сложил руки под подбородком. — Вы с Дюбуа наконец-то ведете себя по отношению друг к другу как взрослые. Вы продемонстрировали конкретную готовность слушать и меняться, и, хотя он, очевидно, не может поделиться подробностями, Майлз говорит, что вы добиваетесь хорошего прогресса в своих сеансах. Так что я склонен думать, что, возможно, ты уже усвоил свой урок.
Мое сердце забилось быстрее, но я сохранял нейтральное выражение лица, ожидая, пока он закончит. Я не хотел ничего сглазить.
— Я ставлю тебя обратно на матч на следующей неделе. Считай это испытанием. Посмотрим, что из этого выйдет. — Тренер нахмурился. — Однако, если ты получишь штраф за превышение скорости под моим надзором, ты сразу же вернешься на скамейку запасных. Ты понял?
Ошеломляющее облегчение ворвалось в каждую клетку моего тела. Я вернулся, черт возьми. Я не мог дождаться, чтобы рассказать Скарлетт и команде.