— Я знаю, это прозвучит безвкусно, но прежде чем мы уйдем, ты не против, если я сфотографируюсь и возьму несколько автографов? — спросила меня Изабелла извиняющимся тоном. — Мы с друзьями большие поклонники, и они убьют меня, если я вернусь без твоего автографа.
Кай нахмурился еще сильнее.
— Конечно. Это самое меньшее, что я могу сделать, — легко сказал я.
— Отлично! Кай, можешь сделать фотографии? — Она сунула телефон жениху. — Я бы тоже хотела одну со Скарлетт.
Я подписал несколько страниц в ее блокноте для нее, и мы по очереди выстроились в группы для фотографий: я с Изабеллой, затем Скарлетт с Изабеллой, а затем мы вместе. Изабелла также настояла на том, чтобы сфотографировать меня и Скарлетт, чтобы задокументировать нашу ночь.
Кай оказал почести. Я слышал, что он был довольно милым и джентльменским по сравнению с другими генеральными директорами, но мне он не показался милым и джентльменским. Он выглядел так, будто хотел поджарить меня заживо, особенно во время моего фото с Изабеллой, того, о котором она просила.
Господи. Что я ему сделал?
К счастью, я пережил фотосессию целым и невредимым, а Изабелла и Кай ушли, еще раз пожелав нам счастливой годовщины. Двери библиотеки закрылись, и мы со Скарлетт снова остались одни.
— Не могу поверить, что ты устроил частную автограф-сессию с Изабеллой Валенсией. — Скарлетт все еще выглядела ошеломленной после встречи. — Сколько времени тебе потребовалось, чтобы это спланировать?
— Примерно два с половиной месяца. Мне не пришлось слишком напрягаться, чтобы убедить ее. Как она и сказала, она была рада это сделать.
— Повезло, что она твоя поклонница, — поддразнила Скарлетт. — Хотя не думаю, что могу сказать то же самое о Кае. Он почему-то все время пялился на тебя.
— Может, он не сторонник «Блэккасла». — Я пожал плечами. — Хотя, судя по всему, я не очень нравлюсь помолвленным или женатым мужчинам в возрасте от двадцати пяти до пятидесяти лет. Не знаю, почему.
— Их потеря. — Она обвила руками мою шею. — Я думаю, ты очень хорош.
— Очень хорош?
— Исключительно хорош, — поправилась она. — Лучше?
— Гораздо. — Я нежно поцеловал ее. — С годовщиной, дорогая.
— С годовщиной. — Она мечтательно вздохнула мне в губы. — Я могла бы остаться здесь навсегда. Эта библиотека – воплощение мечты.
— Наш ужин забронирован только через час. — Я забронировал нам отдельную комнату в ресторане на территории «Вальгаллы». — Но я могу придумать несколько способов скоротать это время... — Мой рот переместился к нежной раковине ее уха. — Не выходя из библиотеки.
Дыхание Скарлетт участилось.
— Здесь? — пискнула она, явно уловив намек в моем тоне. — А если кто-то войдет?
— Они не придут. Библиотека зарезервирована для нас сегодня вечером. — Я нежно укусил ее за мочку уха, прежде чем мой голос стал жестче. — А теперь повернись, наклонись и раздвинь ноги.
Воздух замерцал, и наши беззаботные шутки растворились в темных, мутных водах похоти.
Лицо Скарлетт вспыхнуло, но она подчинилась без протеста. Видимая дрожь пробежала по ее телу, когда она наклонилась над столом и раздвинула ноги. Ее рука коснулась стопки свежеподписанных книг, которые я переложил на ближайший диван, прежде чем схватить одну из декоративных подушек.
Я подложил подушку ей под бедра и наклонился вперед, накрывая ее тело своим.
— Ты мне доверяешь?
Она кивнула, но ее прерывистое дыхание сменилось удивлением, когда я достал из кармана повязку и медленно надел ее ей на глаза.
Когда я встал и отступил назад, из ее горла вырвался тихий скулеж.
— Тсссс, — пробормотал я. — Я скоро о тебе позабочусь. — Я задрал ее платье на талию, мои ноздри раздулись от признательности за ее видимое возбуждение.
Я провел пальцами по смоченному похотью шелку, достаточно легко, чтобы она снова извивалась и скулила. Она толкнула бедра назад, явно желая большего трения, но я держался твердо и позволил себе неторопливо исследовать еще минуту, несмотря на то что мне становилось все теснее в брюках.
У нас было время, и я хотел насладиться этим моментом. Дело было не только в сексе, дело было в том, что она доверяла мне достаточно, чтобы отпустить. Передать бразды правления и позволить мне вести нас туда, куда я хотел, потому что она знала, что я никогда не причиню ей боль. Ее доверие было более опьяняющим, чем любой половой акт.
Но, как говорится... когда я что-то инициирую, я всегда довожу дело до конца.
— Пожалуйста, — пропыхтела Скарлетт. — Больше никаких издевательств.
— Я думал, тебе нравится, как я дразню тебя. — Я провел пальцами по кружевному краю ее нижнего белья и усмехнулся, услышав ее очаровательное рычание разочарования.
— Ашер Донован, если ты не... ох, блять. — Ее слова оборвались вздохом и ругательством, когда я резким рывком сдернул с нее нижнее белье и ввел в нее палец.
Она уже была настолько мокрой, что это было похоже на скольжение по шелку, и когда я ввел в нее второй палец, она едва сопротивлялась. Вместо этого ее бедра дернулись, и громкий стон вырвался, когда я протянул другую руку и прижал большой палец к ее клитору.
Вид, звук, ее запах послали шок жара через мою систему, пока я набирал ритм. Воздух кружился от пьянящей сладости ее возбуждения, и мой член пульсировал от болезненной потребности.
Мои тяжелые вздохи смешивались с ее стонами и грязным, скользким звуком моих пальцев, входящих и выходящих из нее. Я держал большой палец на ее клиторе, пока трахал ее пальцами сзади, быстрее и глубже, превращая ее стоны в крики, которые зажигали каждое нервное окончание моего тела.
Повязка на глазах и временная потеря одного из чувств, должно быть, усилили ее удовольствие, потому что ее мышцы напряглись всего через несколько минут. Ее пыхтение стало глубже, и я мог сказать, что она была на грани оргазма, когда я убрал от нее руку.
Хриплый звук протеста Скарлетт замер, услышав звук моей молнии, скользящей вниз, и шуршание фольги. К тому времени, как я натянул презерватив на свой жаждущий, ноющий член, она снова напряглась, ее тело практически дрожало от предвкушения.
Я подтолкнул кончик своего члена к ее входу.
— Держись за стол, — приказал я.
Она сделала, как я просил, ее пальцы обвились вокруг края как раз вовремя, чтобы я мог погрузиться в нее одним сильным толчком. Она снова застонала, когда я наклонился над ней и уперся руками в стол по обе стороны от нее.
— Как сильно ты хочешь, чтобы я тебя трахнул, Скарлетт? — Мой мягкий вопрос противоречил настойчивому, ненасытному жару, собравшемуся у основания моего позвоночника. Я хотел врезаться в нее и услышать ее крик, увидеть, как она вцепится в стол и развалится на части вокруг моего члена, но я хотел услышать, как она это скажет первой.
Мои губы коснулись ее щеки, и я почувствовал, как по ее телу пробежала дрожь.
Она не ответила, но издала тихий всхлип, когда моя рука поднялась, чтобы схватить ее за подбородок.
— Насколько сильно? — повторил я.
— Жестко, — прошептала она, и ее щеки вспыхнули под моими губами.
— Я тебя не слышу, дорогая. — Я продвинулся немного глубже в нее, не больше, чем на сантиметр, но этого было достаточно, чтобы ее бедра снова дернулись.
— Жестко. — Костяшки ее пальцев побелели. — Я хочу, чтобы ты трахнул меня жестко. Пожалуйста. — Последнее слово вырвалось наружу как всхлип.
Я застонал. Боже, я никогда не мог сказать ей «нет» или насытиться ею.
Я отпустил ее подбородок, снова уперся рукой в стол и трахнул ее именно так, как она хотела. Жестко и грубо, мои яйца шлепали ее по коже с каждым толчком, ее крики и стоны заставляли меня двигаться быстрее, глубже, пока она не кончила с полукриком-полурыданием.
Ее киска пульсировала, сжимая и отпуская мой член таким образом, что через несколько секунд я испытал ослепительный оргазм. Мое зрение затуманилось, и мир превратился в чистую статику под изысканной, почти мучительной волной удовольствия.