Моя челюсть напряглась. Ой, заткнись.
Спор с самим собой. Это никогда не было хорошим знаком.
Скарлетт обернулась. Наши взгляды встретились, и по моему позвоночнику пробежала полоса мурашек.
— Ты рано. — Она не двинулась со своего места у станка, и я не двинулся с места от двери.
— Я такой студент.
— Ты имеешь в виду любимчик учителя?
— Дорогая, если ты хочешь называть меня любимым – не останавливайся.
Мой рот изогнулся в легкой усмешке, когда я увидел, как розоватый оттенок расползается по ее шее и лицу.
Она так легко краснела. Это было восхитительно, особенно когда это противоречило словам, вылетавшим из ее уст.
— Два новых правила, — сказала она. — Первое: никакого флирта со мной. Никогда.
— А, мы снова к этому вернулись. Прошло много времени. — Я наконец покинул свой пост в дверях и вошел в студию. — И еще, я не флиртовал. Я говорил правду.
— Второе, — продолжила она, игнорируя меня. — Не называй меня «дорогая».
— А как насчет медовой булочки?
— Нет.
— Мадам?
— Нет.
— Колокольчик?
— Только если ты хочешь, чтобы я пнула тебя в колокольчик между ног.
Взрыв смеха вырвался из моей груди.
— А я-то думал, что балерины должны быть мягкими и изящными.
— О, мы такие. — Скарлетт приподняла бровь. — Мы также, фунт за фунтом, одни из сильнейших спортсменов в мире. Так что поверь мне, когда я говорю, что я пну тебя, и это будет больно.
— Я верю тебе. — Я не мог перестать улыбаться. — Никакого флирта, никакого «дорогая». Понял.
Наше остроумие утихло, когда через минуту появился Винсент. Типично. Он всегда все портил.
Однако предупреждение Скарлетт с нашего последнего сеанса было свежо в моей памяти, поэтому я держал рот закрытым и игнорировал его, насколько мог.
Наверное, тренер не это имел в виду, когда заставлял нас тренироваться вместе, но его здесь не было. То, чего он не знал, ему не повредит.
У нас не было много времени на сближение в любом случае. Люди недооценивали строгость балета, потому что он выглядел таким неземным, но на самом деле обучение было жестоким – и мы все еще были на стадии новичков.
Нежная внешность Скарлетт была отвлекающим маневром; она управляла своей студией как чертов сержант по строевой подготовке. Даже тренер был бы впечатлен.
— Один, два, три, четыре. Повторяем, два, три, четыре. Хорошо. Еще раз. Я... — Скарлетт резко остановилась, краска отхлынула от ее лица.
Мы с Винсентом запнулись.
— Ты в порядке? — спросил я, и в то же время он сказал: — Это..?
— Нет. Я в порядке. — Она натянуто улыбнулась. — Мне просто нужно... в туалет. Продолжайте. Я сейчас вернусь.
Я проводил ее взглядом, когда она вышла из комнаты. Ее походка казалась странной, как будто она отдавала предпочтение одной ноге перед другой, но это могло быть обманом зрения.
Она в порядке. У нее не было причин лгать, и даже если она плохо себя чувствовала, она была способна позаботиться о себе.
Так почему же я беспокоился?
— Даже не думай об этом. — Резкий тон Винсента снова привлек мое внимание к нему. — Я видел, как ты на нее смотрел, — сказал он, когда я вопросительно поднял бровь. — Тронешь мою сестру, и ты мертв.
— Бросай эту чрезмерно опекающую братскую фразу, Дюбуа. Это клише.
— Я просто дружески предупреждаю тебя. — В выражении его лица не было ни капли дружелюбия. — Скарлетт – вне зоны доступа.
— Скарлетт может говорить сама за себя.
— Да, но она слишком добра к уродам, которые хотят ею воспользоваться.
Я не был уверен, встретил ли я ту самую Скарлетт, поскольку та, которую я знал, казалась вполне довольной тем, что поставила меня на место.
Я не стал признавать тех уродов, которые хотят воспользоваться частью его комментария. Я знал свои намерения и границы; Винсент мог думать все, что ему вздумается.
— Не то, чтобы у тебя это получилось, даже если бы ты попытался с ней познакомиться. Она больше не будет встречаться с футболистом. — Винсент пожал плечами. — Не повезло.
Больше? С каким игроком она встречалась раньше? Как долго они встречались? Это была старая интрижка или недавний разрыв?
Я подавил иррациональное желание расспросить его о ее бывшем. Я не доставлю ему такого удовольствия.
Скарлетт вернулась, прервав наш разговор. На ее щеках появился румянец, но голосу не хватало той силы, что была в первой половине нашей беседы.
Винсент сказал что-то по-французски. Она ответила тем же и бросила на него многозначительный взгляд. Что бы он ни говорил, она не хотела, чтобы он говорил это при мне, даже если это было на другом языке.
Мы почти закончили сеанс, когда зазвонил его телефон.
— Я знаю, я знаю. Мне жаль. — Он побежал к своей дорожной сумке в углу. — Но это папин рингтон на экстренный вызов.
Хмурое выражение лица Скарлетт сменилось видимым беспокойством, когда Винсент поднял трубку. Он выслушал и сказал несколько резких слов по-французски, прежде чем закончить разговор.
— Что случилось? — спросила она.
— С папой произошел несчастный случай. — Еще один быстрый французский, за которым последовал кивок от Скарлетт и искоса брошенный взгляд от Винсента.
Что, черт возьми, я сделал?
— Прошу прощения за прерывание, — сказала Скарлетт, пока Винсент взвалил на плечо сумку. — Это очень необычно, но...
— Все в порядке. Я понял. — У нас в любом случае оставалось всего десять минут тренировки, и моим мышцам не помешал бы ранний перерыв. — С твоим отцом все в порядке?
— Я так думаю. Винсент с этим разберется. Папа... щепетилен в отношении людей, которые занимаются его личными делами.
— Я позвоню тебе позже с новостями. — Винсент пронзил меня тяжелым взглядом, уходя. — Помни, что я сказал ранее.
Комитет по Нобелевской премии мира должен отметить, что я выбрал разумный путь и не ответил сарказмом. Его отец был ранен, в конце концов. Я не был монстром.
— Еще раз извини. — Скарлетт погладила нетвердой рукой свой пучок. — Это всего лишь наш второй сеанс, так что я не хочу производить неправильное впечатление. Обычно никогда не бывает так много помех.
— Под сбоями ты имеешь в виду посещение туалета и семейные обстоятельства? — Я прислонился к станку и скрестил руки на груди. — Как непрофессионально. Тебе следует немедленно прекратить.
Ее рот дернулся.
— Если так выразиться, то, думаю, все не так уж и плохо.
— Это никогда не было другим.
Где-то вдалеке прогремел гром и привлек наши изумленные взгляды к окну. Я был так поглощен происходящим в студии, что не заметил перехода от прекрасного весеннего дня к бушующему шторму.
— Только не говори мне, что ты поедешь на метро в такую погоду, — сказал я, пока Скарлетт собирала свои вещи.
До ближайшей станции метро было пятнадцать минут ходьбы, а звуки были такие, словно на дворе наступил апокалипсис.
— Люди ездят на метро, когда постоянно идет дождь.
— Только когда у них нет другого выбора. Давай я отвезу тебя домой. — Я последовал за ней из двери и по коридору. — Карина ушла рано, так что тебе не придется ее ждать.
Скарлетт скользнула взглядом в мою сторону.
— Ты ее преследуешь?
— Я столкнулся с ней по дороге в студию. Она сказала мне, что сегодня днем у нее прием у врача.
— Зачем ей... неважно. — Скарлетт покачала головой. — Она королева чрезмерной откровенности.
— Подумай об этом, — сказал я, когда мы приблизились к выходу. — Что бы ты предпочла: ехать в метро с кучей мокрых, ворчливых пассажиров или наслаждаться пассажирским сиденьем новенького «Мерседеса»?
— Метро. Я слышала истории о том, как ты водишь, и не хочу в этом участвовать.
Мне следовало бы отпустить это. Мне даже не следовало бы разговаривать с ней вне тренировок, никаких отвлекающих факторов и всего такого, но у нее был способ заставить меня забыть о здравом смысле.
— Это седан, а не спорткар. — «Мерседес» был моей приманкой против папарацци. — Я не превышу скорость ни на милю. Обещаю.