Интервьюшка в районной газете. «Как меня насиловали в сортире «Хамелеона». Подпись: Максим Д.».
И Храм есть.
Смета, ну, шестьдесят миллионов. Берем сто! Геев замаливать - это не дешевка в Марьиной Роще...
А где его там, да справа, у входа. За счет шутников из Банка, взносом в половину. Не откажут, не посмеют.
Девяностые. Сила Легенды!».
- Стоднев? Вопрос непраздный. А как назвать храм, ну... в честь геев, чтобы их там не сильно жарили...
Стоднев вдруг улыбнулся широко в бороду, посмотрел ясными глазами.
- Да легко. «Храм Василия Мангазейского», в честь мученика, который пострадал от купца-содомита. Сам изучал. Ты еще с курением борись.
И вдруг взял сигарету у Руля и закурил.
И Руль вспомнил, как они с крикливым кучерявым Темой и Васей зашли в «Хамелеон» в 1999. У Темы родители были на даче. Программа была обычная: снять баб, отдохнуть, развеяться.
Баб сняли, как обычно, быстро, повыбирав между девушками из Университета дружбы народов и «Тимирязевки». Троица из Тимирязевки была эффектнее. Хотя вышел спор.
- Такие, - тыкал Тема пальцем в красавицу из РУДН, - которые со сросшимися бровями, звонкие. Звонкие, блин! Мне за месяц бревна ворочать надоело...
«Так, девчонки, полчасика отдохнем - и к Теме, вискарь пить». Поставили их доигрывать в бильярд. Дурацкие шоу, когда из толпы выбирались парочки «юноша-девушка», в конкурс на самый интересный миньет на подиуме («Ванька-Встанька»), давно приелись.
Крикливому кучерявому матершиннику Теме хотелось остроты.
А сами спустились вниз, в подземелье, в клуб «Казарма», где собственно, якобы все и крутилось. «Казарма» была казармой. Комнаты, двухъярусные кровати. Стены - краска. Над стойкой бара висел колокол.
Тема начал звонить в него, сначала робко. Потом набрался наглости, и трезвонил на все подземелье.
Вышел замотанный пожилой грузин бармен. Боа на жирный голый торс. И сказал с грузинским акцентом, протяжно, как было положено по замыслу арт-директора:
- Ты что звонишь, звонишь? Не видишь - все разъехались. Пива вам? Нет? Ну, ступай, красавчик, не целованный...
А потом вдруг сказал Теме нормальным голосом с грузинским акцентом: мало вас, вот и звоните. Звоните. Завидуешь нормальным наверху, да, у них выбор, да!
С геями в гей-клубе была напряженка...
Руль пожал Стодневу руку, и, обогащенные взаимной беседой, они разошлись.
...«Лабиринт Страсти» в «Хамелеоне» - был там темный коридор с закуточками-комнатами, где целовались девочки и мальчики...
Дураку понятно, что, открой кто сейчас такой «лабиринт» на площади в пятьдесят квадратных метров, - в радиусе километра разорятся все кофейни, кинотеатры, боулинги и суши-бары. Зачем они станут нужны?.. Зачем нужны будут эти сложные, очень дорогие многоходовки, с тем, чтобы найти себе партнера, на обычный короткий роман?
Сто «лабиринтов» опрокинут туристическую отрасль и продажи автомобилей.
Начнется безработица. И не понадобятся гастарбайтеры. Потом откроются ПТУ.
Неудовлетворенные сексуальные желания - двигатель российской экономики.
Глава 84. ООО «Старые неформалы». 11 февраля 2013 года.
Даня, приехавший из Канады, и Руль случайно зашли с мороза в бар «16 тонн». В гардеробе перед ними стояла небогатая молодежь, юноша и две девушки. Они с восхищением смотрели в спину пожилого пухлого лысого борова в черной майке «Аквариум».
- Это классика, - говорил восхищенно юноша.
- Это место вообще классика, - вторила одна из девушек.
- Даня, - сказал Руль, - не начинай, я знаю наизусть, «Всем хотелось кусочка говна, завываний в светлый поток советской культуры, и загадка, почему старое говно не растворились в потоке нового», - ты так как-то думаешь. Да в курсе я, что на Венском балу исполняют вальсы Шостаковича, и в рейтинг 1000 величайших рок-групп мира никто из советских нытиков не вошел. Мы тут просто по кофе и согреться.
Место и впрямь оказалось классикой. Только не 90-х двадцатого века, а нулевых годов двадцать первого.
Девушки, которые проходили в шубках, внутрь бара, «посмотреть обстановку», но самое главное, показать шубку, где ее еще покажешь, перед тем как сдать в гардероб. В машине?
Поражала классика мужского пола. Действительно, старые люди, всячески подчеркивающие принадлежность к «тем» субкультурам. Панки, лет по 50, с приглаженными лаком «ирокезами». Звенящий брелоками в косухе старый дедушка-металлист, очень низкого роста, с седой бородой и хитрыми глазами пожилого рабочего.
- Им приплачивают, что ли, чтобы они тут давали «классику» для молодежи? - задал Даня естественный вопрос.
- Как-то привечают, это факт, - отметил Руль, - им, судя по тому, что они заказывают на столы, есть на что жить.