1Целовальник - специальное большое помещение с роялем и диванами для культурного отдыха.
Глава 7. Руль и ребята. 14 декабря 1993 года.
Стояло 14 декабря 1993 года. Конкурс в наборе на химфак МГУ 1993 года официально составлял что-то чуть более человека на место. Но принимали всех, за исключением клинических дебилов, дебилов в МГУ отсеивали жестко, не глядя на распространенные нынче в системе подношения .
За бортом старой доброй советской химической школы копошилась «Новая Россия», у метро стояли лотки книг одной вариации, - «Из нищих в миллионеры». Некоторые, выпивая пиво у такого лотка, сделали лучшую инвестицию в жизни. Риск для химфака МГУ оказаться без студентов был велик.
Брали всех. В 1993 году набрали 222 студента, насколько помнит Руль. На выпускном дипломы получали 78 человек, как он смутно также помнит.
Странным, но как выяснилось, глубоко знаковым и символичным оказался следующий факт. Одного из выпускников химфака МГУ 1998 года, вроде бы, нашли в сливной емкости московских полей аэрации прямо летом выпуска, через две недели по получении им диплома МГУ с записью «химик». Эти емкости видны на карте города Москвы. В них отстаивается дерьмо перед дальнейшей утилизацией.
В сентябре тотальность приема абитуриентов создала уникальную ситуацию. Начался практикум по неорганической химии.
Велся он по жестким, не халявным советским стандартам. И первый удар пришелся по гламуру. Glamour - не только существительное (первоначально «чары»), но и определение для их обладателей. Чаровницами химфака были девушки, не поступившие «на дурака», без блата, в медицинские институты и на биофак МГУ. В основном - очень симпатичные.
Общеизвестно, что и биофак МГУ (равно как и его отстойник - факультет почвоведения), и медицинские институты были, есть и будут блатными не с момента зарождения факультетов, а с момента появления самой науки о гомо сапиенсе. Такое уж это важное знание - о природе человека. Передается оно от родителей к детям, буквально десятками поколений (вместе со связями, поколениями пациентов и образованием). Семьями.
Вырождение медицины не происходит в силу того, что медики тысячелетиями наблюдают свою клиентуру из числа аристократии и королевских домов Европы.
И еще где-то в XVI веке сделали вывод о необходимости запускать в касту «свежую кровь», дабы избежать примитивнейшего вырождения, которое они увидели на примере целой армии уродов. Известно, что первые пятнадцать банок в Кунсткамеру Петр I приобрел в Голландии, у одного придворного лекаря. Инбридинг, да и точка.
Поэтому, читатель, если Вы - статная девушка с большой грудью и безупречными результатами диспансеризации, не стоит опускать руки. Пробуйте, пробуйте поступать без блата, и особенно пробуйте в провинции: в Твери и в Туле.
Вернемся к нашим медицинским неудачницам. Нестерпимая химическая вонь, шлейф которой заставлял народ в метро освобождать в самую давку квадратный метр. Запах, который не перебьешь родными «Черутти» или «Ниной Риччи».
И руки... Руки. Вот красавица отмылась. Запах выветрился, ну чуть волосы. Впереди суббота, визит в дискач «Пилот» или ресторан Центрального дома литераторов! Просто свидание, наконец. Но - проклятые пятна на руках, которые вожделенный московский мажор принимает за опасную болезнь.
Эти пятна - уже напряг. А упоминание места учебы («А я на химфаке МГУ учусь») ставило девушку в глазах вожделенного в один ряд с девицами из пищевой академии, которых у него было под любое настроение.
Умные красавицы бежали сразу.
К началу второго курса химфак превратился в мужской монастырь. Красавицы не отвлекали от учебы. Осталось две-три, которые дальше перевелись по блату на другие факультеты МГУ (с первого курса не переводят).
Руль сидел на неорганической химии в Большой химической аудитории. Пропускать лекции на первом курсе считалось за дурной тон. Тем не менее - Руль опоздал, приземлился на заднем ряду, смахнув несколько кассет с оперой «Жидовка», которую в плеере слушал Алексей Блюхер.
- Сука! - заорал Алекс. - Это же сложнейшая сопрановая партия в мире!
Лектор Триптих замолчала. Но Руль уже познал «Жидовку» ранее, на паре английского языка. И он занял паузу лектора Триптих ответом на всю аудиторию.
- Да тут хоть фальцетом вой, ну ни хрена же не ясно.
Опытнейшая лектор Триптих приняла «жидовку», «суку», «фальцет», «не слышно» на свой счет. Она не стала устраивать базара с недоумками, а просто сменила педагогический прием. В аудитории потушили свет, стало темно и тихо. Только умница и красавица Кларисса, которая любила при выключении света имитировать оргазм, для правдоподобия заняла тишину еще на три секунды.