Но именно студенческое любопытство являлось причиной большинства незначительных «химических» эпизодов. Химический ожог ІІІ Б степени? Но ведь иногда нет ничего лучше, чем собственный опыт.
На входе встречал характерный запах. Проходя по коридорам, можно было составить представление, как пахнут все основные направления химии. Химфак работал до девяти вечера, а многие эксперименты требуют присутствия в лаборатории по нескольку суток. Химфак never sleeps - так было в 90-е годы.
С охраной дело обстояло так. Охранником был простой мужичок на входе, он часто отсутствовал по своим, мужичковским, делам. Студенческий билет на входе требовали редко. Охрана полагалась на собственную память и интуицию. Так же дело было поставлено и в двух остальных зданиях химфака.
Сейчас бы всех поразило, что кафедра радиохимии охранялась бабушкой-вахтером. Любой злодей мог бы пройти и подняться на второй этаж. Перед ним возник бы подоконник, заставленный стеной свинцовых коробок, то есть калибровочных контейнеров с изотопами, источниками радиации. Среди них полоний-210 был середнячком по интенсивности излучения на миллиграмм вещества. За вычетом кончины банкира Кивелиди, смертей от применения содержимого такой коробочки в 90-х годах не было.
Бандит того времени был чистым и благородным. Он взял все из фильма «Однажды в Америке». Ему нужна была жизнь как в кино: порисоваться, пострелять из автомата, в идеале - из автомата Томсона, но в проклятой реальности - из АКМ. Деньги для бандита лишь прилагались к образу.
Ликвидатор не обращался к тайным знаниям химии и биологии, как это обстоит сейчас. Убивают сейчас больше. И меркантильные убийства - куда чаще.
Но ушла былая кинематографичность, все эти «тра-та-та» из автомата и «бабах» - взорвался автомобиль. Нет, случается так же часто, но в основном - на самых низах.
Хотя... Убийство Япончика, и ответное убийство кого-то там... Но это - педагогический прием, показать, что при случае застрелить можно кого угодно.
Пришло время работы по-тихому. Актуальны деньги - и не актуальны ненужные фигуры на пути их получения. С десятикратным повышением цены на нефть делить стало намного больше чего. Система, через которую осуществляется передел собственности, практикует «мягкое насилие».
Если случай требует серьезного вмешательства, то на арене медицинские методики, отравления, редко - громкие, и цель будет достигнута без опереточной шумихи. «Скоропостижно скончался на 48 году жизни, близкие и друзья проводили в последний путь». Дорого отпели, чинно похоронили.
Но в 90-е стиль передела добра был другой, и серьезная охрана химическому факультету тогда была не нужна, равно как, слава Богу, и специфические знания его студентов. За пять лет «диких» 90-х Руль видел единственное значимое «химическое» криминальное событие, о чем речь пойдет ниже.
Глава 9. Камилла и Кларисса. 25 декабря 1993 года.
В итоге всеобщего бегства красавиц с химфака МГУ к концу І семестра учиться остались только две привлекательные девушки. Это были близняшки Кларисса и Камилла, обе крайне добрые красавицы, обе высоченного роста, фигуристые и грудастые брюнетки. Отличались они очень дружелюбным нравом, никогда не отказывая будущим ученым в радости лапнуть одну за грудь или ущипнуть другую за зад. Руль однажды пытался потерять девственность с Камиллой. Вышло это так. У нижнего выхода из северной химической аудитории был Г-образный затон. Там студенты нон-стоп пили пиво, горланили под гитару тогдашний свежак, что-то вроде «Все идет по плану». Там же - а химфак работал круглосуточно - можно было отоспаться. Или часиков в десять уединиться с бухлом с наивной естествоиспытательницей с географического факультета, которая закрутилась в здании химфака, отработав практикум. Руль шел вечером 25 декабря 1993 года по химфаку, слизывая с ладоней въевшийся три дня назад на занятии красный аммиакат стронция. Мыло брало, но не везде. «Кожу, что ли, пересаживать...», - уже почти отчаявшись, подумал он. И увидел сидящую, как всегда, плачущую Камиллу. Руль сел рядом. Положил ей руку на грудь. Красавица вдруг перестала рыдать и глубоко вздохнула. Уставший Руль заинтересованно сжал ей грудь, и Камилла вздохнула еще глубже. Руль обнял девушку за талию, залез ей под юбку и оттянул спереди лосины ладонью. Еще чуть глубже, трусы... Никакого сопротивления не следовало. Но вдруг ударил взрыв. Посыпались стекла цокольного этажа. Руль натянул Камилле лосины, и ребята побежали на первый этаж. Отовсюду в коридор выбегали сотрудники и студенты. Причина инцидента оказалась, как и для всех таких случаев, банальной в своей простоте. Пожилая сотрудница слила десять литров серной кислоты из реактора в открытую емкость, куда спустя полчаса пожилой сотрудник уронил стеклянную банку с двумя килограммами марганцовки. Нет ничего хуже российской старости, заставляющей людей работать до смерти, в основном на опасных, ненужных молодым работах. Камилла и Кларисса жили в Солнцево, «городе Солнца», где, как и везде, заканчивался 1993-й год. К слову сказать, 93-й год - часто роковой в истории человечества. Как известно, восстание в Вандее, во Франции, произошло именно в 1793 году. Виктор Гюго посвятил этому событию роман, который и назвал - «93 год». В нем есть эпизод, где английский аристократ - пожилой, высокий, стройный, с деньгами и контактами, плывущий в Вандею, чтобы возглавить восстание, стоит на палубе корабля. Пролив Ла-Манш. Перед шпионским корабликом развернут весь французский флот. - А не перекатить ли нам десять пушек левого борта на правый, сир? - рассуждает как-то так капитан корабля. - Это прихоть шлюхи, крутитесь дальше перед ними как угодно. А мне спустите шлюпку, - в таком роде отвечает аристократ, главный агент влияния и шпион. Пассаж описывает все «93-и» годы полно. Крутись, как хочешь, отстреливайся. Потом цепляйся за обломки СССР. Десятилетиями. И тебя до старости будет драть победившая матросня. Или спусти шлюпку сейчас. Пока корабль цел. Доплыви. Там нет системы. Там психи Робеспьер, Дантон и Марат. Наполеон не скоро. И подыми восстание - ну как у Гюго. Стань Благородным Жуликом, по О. Генри. Печатай акции, облигации, уральские франки... Делай все, о чем ты читал в детстве, кроме того, что вычитал в «Технике молодежи». Выживешь - и ты новый аристократ. А «N» - потом простит всех... Номера для «93 - их» годов выпадают разные. 1917, например. Для высоких добрейших близняшек Камиллы и Клариссы диапазон гения по шкале IQ был наследуемым признаком; отметим еще раз их фанатичную тягу к знаниям... Но год 93 для них тоже стал судьбоносным. Учеба на химфаке - это не какая-нибудь там современная халява. Работать и учиться, например, было невозможно. А Кларисса и Камилла вынуждены были работать - подругами местной братвы. А кем еще? Кем можно было быть? Новые рабочие места появлялись только в преступных сообществах. Впрочем, строго говоря, ими стали все организации России, за вычетом, может быть, некоторых НИИ. Все занялись «делами», под которые придумали не одну статью Уголовного кодекса. Однажды Руль стоял на выходе из неорганического практикума и курил. Курил он в те годы родной американский парламент, стомиллиметровый, в мягкой пачке, который брал по дешевке на Киевском сигаретном рынке. Сейчас там стоит торговый центр «Европейский». Сегодня все выкурили сигареты Руля. Резервная пачка «Столичных». Вышла заплаканная Кларисса. Увидев Руля, она подбежала к нему с надеждой в голосе: - Можешь врезать по телефону на первом этаже? Позвонить надо. Руль с Клариссой спустились на первый этаж. Там стояли телефоны-автоматы. Чтобы позвонить по телефону, надо было хорошенько влепить по нему кулаком. Автоматы отличались тем, что динамики орали с громкостью радио. И собеседника было слышно внятно. - Стас! Меня выгоняют! - кричала, срываясь в плач, Кларисса. - Слушаю, откуда это Вы, Кларисса, день добрый! - ответил поставленный профессорский голос. - С химфака МГУ! - продолжала девушка, отчаянно ищу поддержку на другом конце провода. - Но так вы же в МГИМО с Камиллой учитесь, - удивился мужчина. - Эх, любят женщины порисоваться. Ну да ладно. Позволь полюбопытствовать, а где же этот химфак твой находится? Кларисса, путаясь, назвала адрес главного здания МГУ и расположение химфака. У здания факультета не было тогда адреса, кроме: «Ломоносовский проспект, 1, МГУ имени Ломоносова, химический факультет». - Прекрасно. У меня есть отличный специалист по химии. Он сейчас подъедет, подожди десять минут. - Знаю я, какие у тебя специалисты, Ланин, прошу, не надо! - забеспокоилась девушка. - Вы меня с кем-то путаете, - сказал дальше девичий голос. - Подождите десять минут. К Вам подъедет Анатолий Иванович. Услышав это имя, Кларисса вдруг успокоилась. Руль услышал гудки. - Сережа! Слава Богу! Анатолий - джентльмен! - успокаивалась высоченная красавица. Семнадцатилетние сестры были юными гениями, но, как окажется, Марий Склодовских-Кюри из них не вышло. Руль поднялся к практикуму, закурил в предбаннике еще одну сигарету. Белый халат, с оборванными по химфаковской моде пуговицами, он забыл дома. И вынужден был занять в лаборатории черную рабочую спецуху, на которой какой-то юморист разр