а первый этаж. Отовсюду в коридор выбегали сотрудники и студенты. Причина инцидента оказалась, как и для всех таких случаев, банальной в своей простоте. Пожилая сотрудница слила десять литров серной кислоты из реактора в открытую емкость, куда спустя полчаса пожилой сотрудник уронил стеклянную банку с двумя килограммами марганцовки. Нет ничего хуже российской старости, заставляющей людей работать до смерти, в основном на опасных, ненужных молодым работах. Камилла и Кларисса жили в Солнцево, «городе Солнца», где, как и везде, заканчивался 1993-й год. К слову сказать, 93-й год - часто роковой в истории человечества. Как известно, восстание в Вандее, во Франции, произошло именно в 1793 году. Виктор Гюго посвятил этому событию роман, который и назвал - «93 год». В нем есть эпизод, где английский аристократ - пожилой, высокий, стройный, с деньгами и контактами, плывущий в Вандею, чтобы возглавить восстание, стоит на палубе корабля. Пролив Ла-Манш. Перед шпионским корабликом развернут весь французский флот. - А не перекатить ли нам десять пушек левого борта на правый, сир? - рассуждает как-то так капитан корабля. - Это прихоть шлюхи, крутитесь дальше перед ними как угодно. А мне спустите шлюпку, - в таком роде отвечает аристократ, главный агент влияния и шпион. Пассаж описывает все «93-и» годы полно. Крутись, как хочешь, отстреливайся. Потом цепляйся за обломки СССР. Десятилетиями. И тебя до старости будет драть победившая матросня. Или спусти шлюпку сейчас. Пока корабль цел. Доплыви. Там нет системы. Там психи Робеспьер, Дантон и Марат. Наполеон не скоро. И подыми восстание - ну как у Гюго. Стань Благородным Жуликом, по О. Генри. Печатай акции, облигации, уральские франки... Делай все, о чем ты читал в детстве, кроме того, что вычитал в «Технике молодежи». Выживешь - и ты новый аристократ. А «N» - потом простит всех... Номера для «93 - их» годов выпадают разные. 1917, например. Для высоких добрейших близняшек Камиллы и Клариссы диапазон гения по шкале IQ был наследуемым признаком; отметим еще раз их фанатичную тягу к знаниям... Но год 93 для них тоже стал судьбоносным. Учеба на химфаке - это не какая-нибудь там современная халява. Работать и учиться, например, было невозможно. А Кларисса и Камилла вынуждены были работать - подругами местной братвы. А кем еще? Кем можно было быть? Новые рабочие места появлялись только в преступных сообществах. Впрочем, строго говоря, ими стали все организации России, за вычетом, может быть, некоторых НИИ. Все занялись «делами», под которые придумали не одну статью Уголовного кодекса. Однажды Руль стоял на выходе из неорганического практикума и курил. Курил он в те годы родной американский парламент, стомиллиметровый, в мягкой пачке, который брал по дешевке на Киевском сигаретном рынке. Сейчас там стоит торговый центр «Европейский». Сегодня все выкурили сигареты Руля. Резервная пачка «Столичных». Вышла заплаканная Кларисса. Увидев Руля, она подбежала к нему с надеждой в голосе: - Можешь врезать по телефону на первом этаже? Позвонить надо. Руль с Клариссой спустились на первый этаж. Там стояли телефоны-автоматы. Чтобы позвонить по телефону, надо было хорошенько влепить по нему кулаком. Автоматы отличались тем, что динамики орали с громкостью радио. И собеседника было слышно внятно. - Стас! Меня выгоняют! - кричала, срываясь в плач, Кларисса. - Слушаю, откуда это Вы, Кларисса, день добрый! - ответил поставленный профессорский голос. - С химфака МГУ! - продолжала девушка, отчаянно ищу поддержку на другом конце провода. - Но так вы же в МГИМО с Камиллой учитесь, - удивился мужчина. - Эх, любят женщины порисоваться. Ну да ладно. Позволь полюбопытствовать, а где же этот химфак твой находится? Кларисса, путаясь, назвала адрес главного здания МГУ и расположение химфака. У здания факультета не было тогда адреса, кроме: «Ломоносовский проспект, 1, МГУ имени Ломоносова, химический факультет». - Прекрасно. У меня есть отличный специалист по химии. Он сейчас подъедет, подожди десять минут. - Знаю я, какие у тебя специалисты, Ланин, прошу, не надо! - забеспокоилась девушка. - Вы меня с кем-то путаете, - сказал дальше девичий голос. - Подождите десять минут. К Вам подъедет Анатолий Иванович. Услышав это имя, Кларисса вдруг успокоилась. Руль услышал гудки. - Сережа! Слава Богу! Анатолий - джентльмен! - успокаивалась высоченная красавица. Семнадцатилетние сестры были юными гениями, но, как окажется, Марий Склодовских-Кюри из них не вышло. Руль поднялся к практикуму, закурил в предбаннике еще одну сигарету. Белый халат, с оборванными по химфаковской моде пуговицами, он забыл дома. И вынужден был занять в лаборатории черную рабочую спецуху, на которой какой-то юморист разрисовал вдоль мелом белые полосы и наклеил на кармане желтую шестиконечную звезду. Предыдущие выпуски химфака отличались эксцентричностью, если не сказать хуже. Сигареты у Руля сегодня марки «Столичные» - «столбы», тянулись они плохо и курились примерно по 10 минут. В ожидании развязки Руль выкурил две или три. Вновь до него донесся плач Клариссы. - Толь, ну не буду я его звать. Не буду! - Да зови, Клариссочка, научу, как пожилого человека тревожить, - ответил старый высокий голос. Кларисса зашла в практикум и осторожно протянула тихим голосом: - Иван Ефремович, можно Вас на минутку? - Занят! - оборвал ее мужчина. Спустя мгновение в предбаннике появился, снимая красное пальто, обладатель голоса. Он прошел в практикум. Руль опустил глаза, Интересно вот, что крикнет Иван Ефремович перед смертью - «Ни рубля дебилу сыну!» или, там «Господи помилуй!»? До Руля донесся диалог: - Анатолий! Какая встреча! После того, как Вы перевелись в закрытое учреждение... А какая была тема работ? - Химия, Иван, сначала неорганическая. Вот три года уже органик, - неторопливо ответил вошедший, внимательно оглядывая своего собеседника. -Анатолий, а татуировки, смотрите, на запястьях - посещали Таити? - голос зазвучал иронично. Иван Ефремович был кандидатом химических наук, в юности (до известного запрета) - увлеченным поклонником восточных оздоровительных методик и единоборств. Был он очень сухой, как палка - высокий, и как палка - прямой. Седые прямые длинные волосы, тончайшие руки и ладони праведника. Примечателен он был тем, что лицом он был похож на экс-президента США Рональда Рейгана. А он когда улыбался, то становился вообще копией. Иван Ефремович мог бы зарабатывать деньги, работая третьим среди двойников Сталина и Ленина, которые стояли, стоят и будут стоять у входа в Надвратную часовню на Красной площади. Это вечный бизнес, как вечны их работодатели - айсоры, которые в Москве держат крошечные кабинки по ремонту и чистке обуви. Отличные режиссеры - они понимали, что добавить Рейгана в триаду означало из эпоса сделать цирк, насмешку для прохожих... И Иван Ефремович нищенствовал. Анатолий Иванович же был доктором химических наук. Спалился он на масштабных продажах спирта из НИИ в 80-х, попав под какую-то андроповскую кампанию. Был отправлен на «химию», в колонию-поселение, где оброс нужными связями. И дальше он работал по профессии, занимаясь узко некоторыми вопросами трансдермальной токсикологии, причем в неформальной негосударственной обстановке. - Выйдем, Толя, - вдруг после напряженной паузы отчетливо сказал Иван Ефремович. Они прошли в предбанник. - Как наши старые темы поживают, Ваня? - Развили, Толя, развили, - Иван Ефремович, обойдя лабораторный стол, обитый жестью, оперся на него ладонями и оказался напротив собеседника. - Смотри, девочка талантливая у тебя, талантливая, а вся в слезах, - вдруг резко перевел тему Анатолий Иванович, пристально посмотрев в глаза бывшему коллеге. - А что делать, выгоняем. Четыре практикума пропустила... - Не выгоняй, Ваня. Вдруг Толя неуловимым жестом достал нож-бабочку, раскрыл ее, как молнию, и так же неуловимо всадил раза три между пальцев кисти Ивана Ефремовича. Иван даже не вздрогнул, стоял также ровно и не отвел глаз на пальцы. Спустя несколько секунд тихо ответил: - Забыл, Толик, по старости, за кого не подписываться... А кто тебя карате до запрета учил? Дальше они говорили минуту, шепотом. Толя, чуть опустив голову, вышел. Эта «миссия» произвела на Толика впечатление, большее, чем его «ноу-хау» - убийство из рукопожатия. Это тогда была не патентованная технология, смысл дела состоял в следующем. Контактный яд наносился на нечувствительные к липучести проницаемые зоны ладони. Пожимающий руку на соответствующих точках имел раствор яда другой вязкости и иных реометрических свойств. И так, рукопожатие за рукопожатием, поздравляемый набирал дозу, достаточную для остановки дыхания минут через пятнадцать. Толя покинул химфак в тот день с мыслью, что его дело - химия. И точка. И в 2003 году в соавторстве взял патент - уже на лечение никотиновой зависимости. Патент того же смысла, что и рукопожатия - внесение через кожу микрогранул с активным веществом. Чуть позже химики договорились. Больше близняшек из общих знакомых никто не видел. Кроме Руля. Он встретил Камиллу в 1999 году, который стал, по общему признанию, апогеем десятилетия. Руль шел в шесть утра зимой по Москве с одноклассником Даней. Шли они из клуба «Арлекино», который был расположен в нынешнем киноцентре «Соловей» на Красной Пресне. Время они провели без толку. Новых знакомств не состоялось, и они обсуждали дальнейший выбор мест «по калибру», Даня настаивал на том, что лучшее