Они могут не совпасть совсем.
Тогда - второй заход.
Растворы номер...
Осадки номер...
Обычно вторая попытка - во внеурочное время, или с другой группой, или параллельно со следующим образцом, который уже «медь-цинк».
И если Вам не удастся разложить на атомы этот чертов камень, потому что Вы тупы, или влюбились, или родители разводятся, и нету времени сидеть возиться в восемь вечера весной в двадцать лет, то Вас отчисляют на втором курсе. Накрыло на третьем, - отчисляют на третьем.
Добавим сюда прочие практикумы, например по физике на физфаке МГУ, и проблема понятна. Не погуляешь, не поработаешь.
Четвертый и пятый курсы - это два года серьезной научной работы.
Но поскольку Руль дальше попал на довольно странную кафедру, то его опять накрыло практикумом, как каким-то канализационным люком из анекдота.
Практикум вылез из засады, и бедному Рулю пришлось пойти изучать, практически опять «руками и головой», еще одну лабораторную науку - нелинейную оптику - которая была уже не химией, а забытой физикой.
Впрочем, там, забегая вперед, работая с лазером, надо было выполнять разные эффектные задачки.
Например, создать голограмму.
Но не ту, которую вы видите сейчас на коробке из-под обуви. А настоящее, объемное изображение, висящее в воздухе, с использованием фотопластинки по схеме записи оптической информации объекта, открытие советского ученого - голограмму Денисюка.
В 70-е годы открытия миррового значения, судя по Государственному Реестру открытий, происходили в советской науке два-четыре раза в год.
Пустой флакон от «XS» «Paco Rabanne», точнее, его образ, висел в воздухе. Молодая аспирантка, ведущая практикум (ту саму чугунную «панамку» на пятом курсе), не скрывала своего восхищения.
Запах «Пако» чудесен, эротичен и волнующ, как никакой другой. Спокойный, романтичный, чарующий, с нотами, которые Руль не встречал нигде.
Аспирантка купила мужской парфюм себе. Он подходит для минуты страсти, как ничто другое.
Изделие девяносто третьего года, одним словом, как в романе Гюго «93 год», года, определяющего несколько десятилетий любого последующего следующего столетия, своими переломными событиями, концептуальными идеями и продуктами.
Но не будем повторяться.
Глава 12. Цель. 1 марта 1994 года.
А зачем нужен камешек? Зачем менять дивные весенние вечера в двадцать лет на титрование в вонючем практикуме? Мы же не будем моложе, чем сейчас? На что, на какую упоительную судьбу идет размен?
И зачем учеба, каковы перспективы ученого, - потом? Руль не рассуждает об этом на примерах из СМИ и рассказах в духе «одна сестра моего друга...». О судьбах можно рассуждать только на примерах виденного своими глазами, когда видишь и обратную сторону Луны.
Лет восемь по окончании химфака МГУ Руль обивал пороги институтов РАН и Государственные Научные центры Нигде ему не предлагали больше 100 долларов, уже в двухтысячных годах...
В одном месте на Ленинском проспекте он даже натолкнулся на однокашницу - выпускницу новоиспеченного факультета Государственного управления МГУ.
Она сидела в кадрах. Беседа вилась вокруг бедственного положения науки, то - се, как обычно.
Руль вышел из кадров, и услышал слова, обращенные выпускницей коллеге:
- Как же достал эти шизоиды с химфаков и физфаков!
А теперь, стартовая зарплата в НИИ- 8 - 12 тысяч рублей. А финальная - 26 тысяч (Доктор Наук, Заведующий лабораторией).
Очевидно, что смысла в любом троечном дипломе химического факультета МГУ 90-х куда больше, чем в докторской диссертации условного Евро-Уральского федерального университета сегодня.
Скорее всего, она и списана с трех-четырех дипломов девяностых. Эта эпоха - последний писк мощнейшей советской науки, после которого науки в России нет. А в те годы многое шло на автомате. На старых запасах. Условно ситуация такая же, как в начале 90-х, когда в год выпускали больше самолетов стопроцентно из российских деталей, чем двадцать лет спустя. Финансировали, выпускали, не перестроились, не успели.
Девяностые годы - это инерция, торможение СССР. Последние нормальные научные работы на нормальной, не разваленной экспериментальной базе, были написаны тогда. Остальное - фуфло: не аутентичное, сделанное на свежем закупленном западном оборудовании и «суперкомпьютерах», стилистическая имиджевая подделка под нынешнюю западную серьезную науку. Цель такого - поразить заголовком из десяти непонятных слов фантазию колхозника-чиновника, с интеллектуальным уровнем матросика из романов о революции, и «получить грант».