Руль глядел на «неформалов» отчужденно, он понимал: кармический выбор сделан, яд знаний впрыснут. А эти - бездельники, безмозглые и ничего не умеющие, это люди другого мира.
Но эта праздность, эта молодость, как она и должна быть, вот что с ней делать? Он не решился, как мы позже увидим, попробовать «пролезть» через «Трубу». Почему? Неорганическая химия и две математики уже не были стимулом возвращаться домой, чтобы греться водкой в компании на Патриарших прудах и дожидаться рассвета. Стимулом что-то делать была перспектива армии.
Он остро чувствовал в полночь, на скамейке на Патриарших, среди девушек из блатной школы по соседству и неформальных чуваков, что он - такой же, но и другой одновременно. У этой публики все ходы были расписаны.
Главное - они все свободны в своей юности. Они никому ничего не должны. Ни Родине, ни как позже, их ровесники - банку за учебу. А он, если он чуть задержится, забудет о своей несвободе, возомнит себя таким же, то очнется только в рассвет.
В голову приходили настоящие мысли. Во-первых, мир разгула вечен. И он свое возьмет в нем любой момент, но меньшей ценой, чем в минуту перелома и перемола.
Во - вторых, тут, на скамейке, illusion of love, иллюзия всеобщей любви. Все только тут одинаковые. Пути в жизни вне «Трубы» и «Патриков» все разные, и кто поверит в Свободу, Равенство и Братство, первым делом потеряет Свободу.
Незагаженный детский ум точно соизмеряет время, силы и выдает правильные решения.
«Потерпи».
Но этой весной он причинил учебе, своей судьбе почти смертельные повреждения. Он выпал из транса и понял это только в мае, когда ему стукнуло восемнадцать.
Глава 15. Два знакомства. 10 апреля 1994 года.
«Труба» уже не была перестроечной, в апреле 1994 в ней было не встретить ныне известных членов Московской рок-лаборатории.
Те все уже взяли на тот момент, даже Кремль, в котором 27 января 1992 Кинчев и прочие отчитались Ельцину в его присутствии известным пьяным бессвязным «концертом». Пик творчества группы «Алиса». Там была исполнена вживую песня «Все это рок-н-ролл», и всем показалось, что без аранжировок «русский рок» - отвратительный любительский вой.
На упомянутом концерте властители дум тинейджеров 90-х обрисовали и свой интеллектуальный уровень. В состоянии наркотического опьянения Кинчев порол что-то вроде: «Я в пятнадцатилетнем возрасте шел с Оззи Озборном, Робертом Блантом». Пьяные подписались такому же пьяному Боре Ельцину, сидевшему в зале, в преданности и участии в его следующих «Голосуй или проиграешь».
И в тот год, в 1994, в «Трубе» тусовались первые выпуски тинейджеров 90-х. Их житейским опытом было только чистое советское детство.
Без прослоек, прокладок, костылей, денег и связей в виде «кооперативов», «партий», «комсомолов» и «рок-лабораторий».
Это резко их отличало от молодежи конца 80-х, сочетавшей очень комфортное, безбедное советское бытие, огромные ДК, предоставленные под репетиции, комсомол и неформальный образом жизни. У тинейджера 90-х - родители в НИИ и на заводах, а не в ставших банками обкомах КПСС. Без денег, без завтрашнего дня.
И умные отвернулись от перестроечной «музыки» в сторону музыкальных палаток, которые предлагали западную нормальную музыку, первоисточник. Отвернулись от предателей, которые договорились с новой властью, что они - новая культура. А умных было немало, судя по количеству точек с кассетами с «западом».
В России не было денег. Но настоящее искусство в них не нуждается. Кассеты шли за копейки. Ценник Руль не помнит. Но дешево.
Бедный западный талант, взошедший в 80-х-90-х, нашел бедного, но умного российского слушателя. Ассортимент и названия поражали. Многие музыкальные группы были шедевральными, их потом купили крупные музыкальные лейблы. И не раз, и не два они приезжали потом в опухшую от денег Россию. А многие были забыты навсегда, недооценены, underappreciated, как сказал бы англоман Даня.
Но стоял апрель, и учиться было невмоготу. Время было часов десять утра.
- Здорово, - с ним неожиданно познакомилась девушка.
«Валькирия», - сразу мысленно приклеил ей кличку Руль.
Валькирия была очень высокой, курносой, натурально-светлой девушкой. Одета она была в женскую «косуху» и кожаные штаны.
- Ты здесь какими тропами? - сразу, свободно и просто обратилась она к Рулю.
- Да я от МГУ отвлекаюсь, от химфака,- врать Руль не умел, да и у него под курткой была надета кофта с предательской надписью «МГУ, химический факультет». Ими, разноцветными, торговали на химфаке на первом этаже, в палатке с учебной литературой.