Выступает мощный, корпулентный, адмирал, со следами многодневного пьянства на лице. Прострация. Что говорить? Проклятые янки торпедировали? Или каяться перед народом, «Мы.. в 1996... металлом, .. Авианосец вот в Китай... Сейчас продадим «Адмирал Горшков» в Индию, и я честно уйду».
И вдруг его в кадре отпихивает Вино, и начинается бодрый отчет о том, как и по насколько ясному плану все идет и о том, как все закончится хорошо.
«Норд-Ост»...
Глава 20. Бар в доме Высоцкого. 1 сентября 1994 года.
Мажористость выражалась, пожалуй, в одном: московские мажоры 80-90-х могли посещать всевозможные интересные места, ну вот как житель села - деревенский рынок. Одинаковые эмоции, и стеснение, и восторг - при встрече с культовой фигурой.
- Глянь, Ваня, Дорофей пошел, освободился вчера, - с восхищением.
Подросток и в деревне, и на Майами, не может без кумиров и авторитетов, которых необходимо видеть и знать, вживую, конечно.
В доме на Малой Грузинской улиц, где когда-то жил Высоцкий, в начале 90-х работал бар, замаскированный под выставочный зал.
Мажоры любили его навещать, приодевшись и вспомнив несколько хороших манер. Познаний в литературе и искусстве у среднего школьника вполне хватало. Например, для того, чтобы поддержать разговор за столом со старшими посетителями, теми, кто ходил туда пить по праву.
Формально бар был «для своих», то есть для жителей богемного дома, художников из мастерских на мансардных этажах.
А собирались очень разные люди.
При входе была стойка, где продавали крепленые вина.
Напротив - зал. В зале бара, а назывался он Культурно-досуговый центр, происходили выставки полотен - обычно известных авторов. Для них давно уже ни Париж, ни Лондон не были «планкой».
Такие молодым любителям искусства были заметны. Один - кажется, богатый эксцентрик - был тем самым рисовавшим маслом в фотографической манере великим художником, он однажды схватился с юной музыкантшей из соседнего общежития Московской консерватории.
По обыкновению, он сидел летом на фасаде общежития консерватории и пил пиво, пытаясь подклеиться к проходящим мимо студенткам.
Сидя в сентябре 1994 года на ступеньках заколоченного входа в шортах, помятый старый художник чувствовал себя настоящим фавном, купающимся в лучах уходящего летнего солнца. Сентябрь 1994 радовал солнечной теплой погодой.
- Пиво будешь? Нет? Ну и пошла в жопу, зазналась, сучка...
Так с Великим Художником не познакомилась одна, другая... Третья, скрипачка, оказалась хорошо готовой к главному эротическому событию в жизни - встрече с сексуальным маньяком.
- Пиво будешь?
На этот вопрос она раскрыла скрипичный футляр, в нем лежала бутылка с шампанским:
- Пиво? На тебе, получше, - и фавн упал.
Его добычей, впрочем, стал футляр от скрипки. И посетителям бара в доме Высоцкого, молодежи, он запомнился именно футляром, по которому новички принимали его за представителя музыкальной богемы. В футляре он носил спиртное.
И именно он привел на перформанс в баре певца, гея-тенора из Большого театра. Тенор прекрасно спел, выпил и начал приставать к публике. Уникальной, пресненской молодежи, в головах которого смешались фабричные понятия, проза Куприна и поэзия Блока.
Дверь на выставку в роковые минуты всегда запирали.
Глава 21. «Качалка». 17 сентября 1994 года.
Руль и Вася ходили в «качалку» в трехзальном корпусе МГУ. Но потом заработал студсовет, который состоял все больше из толстых активных девок. И в 1996 году, когда Руль заканчивал учиться на третьем курсе, их усилиями качалка в подвале трехзального корпуса станет платной.
Платными стали и дискотеки - и центральная в ГЗ, и в Стекляшке - первом ГУМе, и танцполы второго плана - столовая № 8 и т.д. Первые платные билеты выпустили на «день Пифагора», день механико-математического факультета МГУ, в столовке на отшибе, в качестве эксперимента.
«Качалка» на первом и втором курсе давала многое. В первую очередь общение с представителями других факультетов. Дружеская, спортивная обстановка, чувство сотрудничества в тренажерном зале давали возможность выяснить нюансы учебы по всему МГУ.
Однажды, в конце первого курса, Руль с Васей сидели в столовой ГЗ, отстояв очередь к кассам.
Попали вовремя, и отобедали на сей раз очень сытно. Кормили в ГЗ вначале 90-х нормально. В профессорской столовой, с официантками, куда, разумеется, допускали всех студентов, можно было поесть вообще отлично. Но час опоздания - и приходилось довольствоваться соевой кашей.
Руль доел и курил стомиллиметровый «Парламент», выпуская дым кольцами и довольно наблюдая, как они рассеиваются в огромной кубатуре столовой Главного здания.