Девушка - победа, она же беда,
И ты приедешь, я уеду, она же одна,
Девушка - победа, ну какая любовь,
Это девушка, с которой стоп, не нужно слов...
И это четверостишие и десять тысяч таких же МГУ легко обменял за деньги, на пятьдесят студентов физфака и сотни научных работ в западных журналах.
Возможно, Руль ошибается: путает все факты и неправильно определяет явления. И не было ни будущей звезды на ступеньках, да и отрицательного отбора не бывает.
Пять санаторно-курортных лет, и в подарок - диплом МГУ, такой же, как на химфаке МГУ. Такой вояж должен был стоить денег, и немалых.
Но Руль это в расчет не принимал, - да повезет, думал он.
Не повезло. Диалог, который состоялся на инязе, подобен любому диалогу в ситуации, когда Вы, имея все права занять место (перевестись), приходите куда-то. И выясняется, что к правам нужны дополнительные правильные аргументы.
Руль стал по справочнику перебирать языковые институты Москвы, и, после удивительно короткого перебора, нашел Институт Востока. Там повезло.
лава 28. Поворот. 23 августа 1995 года.
- А вы еврей по батюшке? - спросил один, тот, который был постарше и поблагобразнее.
- Да, - ответил Руль. Беседа длилась полчаса, перескакивая с одного вопроса на другой, не связанный с предыдущим. В здание Института он приехал по внезапному звонку в ответ на письменную апелляцию о его переводе или параллельном обучении.
- А батюшка не обрезал? - поинтересовался с хитрой улыбкой благообразный.
- Нет.
- Вот и отлично, повод не учить иврит. Куда вам с вашей нагрузкой на химическом, вдумаемся, химическом факультете МГУ два восточных языка? Одного за глаза, арабского.
- Я вообще не понимаю, - вмешался седой пожилой филолог, - зачем ему хоть один язык!
- Там что, химия развита, в арабском мире? - взорвался изнуренный нервный молодой филолог.
- Химия, вспомним, - вообще-то арабское слово, - отметил благообразный. - А вы, филологи, недооцениваете экономический потенциал региона. Нефтехимия, к примеру. Она там однажды пойдет вверх, а не только добыча нефти. Может, и нашими силами.
«Татарин, - думал же он. - Месяц хирургии и татарин, Омар Московский... Год 2010, мечеть на Кавказе. А как, что, и с чем смешивать, его учить-то уже не надо. Кавказ отошел, примиримся с фактом, направление открыто».
Историческое отступление. Как художник не может быть оторван от общества, так и герой романа - от исторического момента.
Новый год 1995-1996 начался известным штурмом Грозного, который, несмотря на колоссальные потери российских войск, закончился взятием столицы независимой Чеченской Республики Ичкерия.
У бочки с битумом на Пресне тусовались московские мажоры, которые с ужасом слушали рассказы друзей детства, прошедших уже армию. Некоторые были участниками Первой Чеченской войны. Их свидетельства радикально отличались от репортажей по телевизору и официальных заявлений.
Общее мнение молодых ветеранов лета 1995 года было то, что Чечня ушла из России, и слава Богу.
Такой же точки зрения придерживалось втайне и руководство страны, Ичкерия просуществовала до 2000 года. Какое-то время из бюджета России списывались деньги на «ремонт Чечни», поэтому неразбериха со статусом Чечни, и разруха и затягивание неопределенности были бизнесом для многих постарше, с багажом не только в виде чистого советского детства, как тинейджеры 90-х.
Эта война была частным следствием основного конфликта России 90-х - предательства «отцами» настоящих детей, которых «отцы» ранее со страниц печати записали в неформалы, любера и токсикоманы. В сброд, которому одна дорога - на тот свет.
Потом Чечня была дорого переиздана в виде субъекта Федерации.
Но на дешевой нефти развал большого государства был экономически выгоднее, чем его целостность. Электростанция дает ток на перепаде уровней воды. Бизнес, как электростанция, дает деньги, если его лопатки крутит объективный политический процесс.
Развал - делаем деньги на развале. Интеграция - делаем деньги на ней.
Некоторых ветеранов тех лет, комиссовавшихся за взятку, можно смело назвать тинэйджерами, 19 лет. Nineteen - это тинэйджер.
Тинэйджер-ветеран боевых действий. Такого человека можно было встретить только в Москве девяностых.
Рассматривая дембельский альбом бравого мотострелка Павлика, Даня отметил:
- Гитлерюгенд, Павлик, кажется, постарше смотрелся.
Загорелся спор. Даня ткнул в видак кассету шедевра Ромма «Обыкновенный фашизм».
Да, постарше, поаккуратнее и пободрее.
Немецкая кинохроника не выхватила ни одного откровенно детского, растерянного лица. А на дембельских фото такие были через один.