Глава 34. Человек с вечной улыбкой и замедленной речью. 20 марта 1996 года.
Третий курс был поразительно напряженным для Руля. Он учил химию на одном факультете, три раза в неделю язык, по понедельникам начал посещать военную кафедру. Это занятие он, в предвкушении перевода, бросил со второго полугодия третьего курса, но ряд знакомств успел сделать.
На военной кафедре учился Дима, человек в чем-то похожей судьбы.
К Диме военные относились плохо.
Это был очень высокий молодой человек, симпатичный, облысевший к 19 годам. Крепкий, боксер и отличный шахматист. У него было поразительное лицо. Вечно улыбающийся рот и подчеркивающий искренность улыбки прищур глаз.
Улыбка была дружелюбная. Она говорила человеку: «Хитрец, как я, ну-ка я тебе возражу».
И Дима возражал. Иронично, перед каждой мыслью задавая риторический вопрос. Не меняя ни тона, ни улыбки - ни в одной виденной Рулем ситуации. При этом всегда внимателен, не расслаблен.
Что больше всего поражало собеседника, это то, что речь Димы была от природы замедлена. Грубо это можно передать так: Дима проснулся после дивного сна и разговаривает.
Однажды они гуляли по cмотровой площадке, и из кустов вынырнули чеченские подростки - жертвы войны. Просто злые дети, без материальных претензий, гуляющие с целью найти кого-нибудь и убить.
Так же, двое:
- Пойдем, отойдем, разговор есть.
- А... стой... интересный... разговор... что ли? - дружелюбно, с улыбочкой, в прищур, замедленно задавал риторический вопрос Дима.
- Я тебя сейчас на куски раскидаю. Кровь тут и там будет.
Секундная пауза. Риторический вопрос, с которого Дима начинал любое общение:
- А ты... чеченец? - и затем, - но ты же... базарить хочешь? Сначала пойми... а потом убей.... это порядок.... порядок надо соблюдать, - с улыбкой, не меняя ни тона, ни замедленного темпа речи. - А ты знаешь... русского писателя Набокова?
- Нэт.
- Нет? Но подумай... какой он русский... вот когда в России война шла... он гулял по Крыму... с сачком... ловил бабочек... и отдыхал. Как ты... как тебя... как зовут?
- Леча!
- Леча... Набоков... он вообще... плюнул на Россию... плюнул, - Дима спокойно плевал на воображаемую Россию слева, - и уехал.
- Правылно!
- Правильно? А был ли он сам правильный? А...ты почитай.. его роман... «Приглашение на казнь»... вот там он написал... это, по-твоему, тоже правильно?..
И такой разговор мог ровно длиться минут пять, за которые дети убеждались, что перед ними взрослый дядя, который ровно объясняет им верные, но непонятные вещи.
При этом Дима, когда не знал, что говорить, говорил первое, что ему приходило в голову. Он не был шизофреником. Он на самом деле был глубоко ироничный человек.
Он говорил:
- А у меня синтетический ум, просто. И потом, у меня не спросишь, я сам построю беседу.
Шахматист.
- Курсант Заброцкий!
- Я!
- Что находится в коробке ВПХР? (войскового прибора химразведки)
- Сейчас отвечу... товарищ майор! Разрешите вопрос?
- Слушаю!
- А вы... смотрели... телевизор... вчера?
- Да!
- А помните... там ведущий...ну этот говорил... вот что у Гитлера... были мешки под... мешки под глазами, потому что он хлором... отравился в окопах? Но вот... смотрите, Вы... в театр ходите?..
Это с улыбочкой, не меняя тона, скорости речи. Майор выбегал покурить, с вахты доносились обрывки: «Нет, я не могу. Это, б..дь, какой-то Брежнев помолодел, нах.й, что ли?».
Дима иногда знал. И так же, с улыбкой, детально и по делу, отвечал на вопросы. Лучших ответов военные не слышали.
Дима понимал, что дело пахнет жареным. Выгонят, есть план сокращений. И занимался прикрывательством задницы. Достаточно творчески, как известно.
Все понимали: в армии понадобятся умные ребята, физики, химики. Далеко не все студенты, кто хотел, попали на факультет военного обучения, как Дима и Руль. Выгоняли же с факультета военного обучения жестко и безапелляционно. Именно тогда взяли курс на то, чтобы российские умники прошли огонь, воду и медные трубы.
Именно тогда, в 1995 году, где-то вверху созрела мысль - лишить условий для существования талантов. И не дать таланту проявиться в его сфере.
Какие тут могут быть объяснения?
Занятия естественными науками с советского времени - проявление личных суицидальных наклонностей человека.
Потому что заработная плата инженера в НИИ в Москве 12 тысяч рублей (в 2013 году).
Астрономия и мировой океан - два исключения. Эти сферы в России финансируют щедро. Далекие миры и бездонные глубины показывают по телевизору, оборудуют огромные телескопы, каждый стоимостью в пять химфаков МГУ, строят ледоколы. Звезды - они далеко, а подводные миры, - глубоко. Странно, почему? Боятся появления из этой среды очень умного политика-технократа?