А Руль пришел взволнованный и счастливый, не подозревая, как и всегда потом по жизни, что копье судьбы уже направлено в его сторону.
Папа Тани что-то сверлил в соседней комнате, делал мелкий ремонт по дому. Затем он вышел, обнял Руля, поцеловал щетинисто, обдав свежим пшеничным запахом водки:
- Еще раз с МГУ, мой дорогой друг, дай я на тебя посмотрю хоть.
Матвей Евгеньевич зажег лампу, осмотрел Руля, начав с серьги в левом ухе. Улыбнулся. Отошел на метр, взгляд уперся в майку, и улыбка сползла с опухшего лица.
Руль тогда еще не знал, что отец Тани постоянно курил марихуану в Еврейской АССР, куда его распределили после МАИ, да и потом, по КСПшным слетам. А уже в перестройку стал набожным, благонамеренным членом общества и перешел на водку. Про алкогольные психозы Руль узнал только спустя семь лет от жены-психиатра, о которой попозже.
Затем папа Первой Любви включил в розетку вилку от дрели, нажал на кнопку. Таня вздрогнула от рева дрели и начала судорожно тыкать ключом в замочную скважину. По ее реакции Руль понял - старик не шутит. Он отвел руку Матвея Евгеньевича с дрелью, оттолкнул его. Почему-то сорвал с мохнатой седовласой руки золотую цепь с каким-то китайским иероглифом.
Молодчина Таня открыла, наконец, обычную дверь -вперед. Руль вылетел на лестничную клетку пятиэтажки... Трясущимися руками закурил.
Потом они еще раз, в ноябре, целовались у подъезда. Последний раз. Вот зачем он это сделал, порвал цепь ее папе? Возможно, если бы не это, все решилось бы иначе. Так думал Руль в тридцать лет, выпивая обычную пару стаканов пива в баре под Таниными окнами.
Он и сейчас часто пьет пиво в этом баре. Потом, уже ночью садится на скамейку, напротив ее окон. Открывает еще одну бутылку. И не торопясь курит и пьет. Любит он ее, что ли, до сих пор? Нет. Она стала страшной костлявой матерью двоих детей. Некоторые метаморфозы не приснятся в самом кошмарном сне молодости.
В этом отношении - «жизнь выяснилась вся». Ведь во влюбленности самое главное - волнующая загадка. Что с ним, или с ней будет дальше? И что выйдет из нашей любви? Загадка разрешилась.
И он любит те годы, и себя в них, и это его редкий отдых - посидеть у вяза у подъезда пятиэтажки в районе Пресни. Дерево не спилили, и оно такое же. Аутентичный пресненский вяз 70-х, 80-х, 90-х и дальнейших годов. Надо повесить на него охранную цепь с пугающим гастарбайтеров знаком и надписью лазерной гравировкой - «Федеральная миграционная служба России. Дерево». И потихоньку глотать пиво, вспоминать в деталях тот поцелуй в ноябре 1993. Поцелуй, точку на таймлайне, с которой началась его взрослая жизнь.
Руль так открывает дверь обратно. И уже чуть пьяный думает: «А был ведь ноябрь. Самое начало ноября. Был ясный вечер, холодный, морозный, луна серпом где-то над высоткой на Кудринской площади. Тогда он забрался руками ей под кофту. Они стояли и целовались два часа. И не было, черт возьми, никому холодно.
А дверь обратно - за ней иллюзия, голограмма и пустота? Нет, за ней реальность. И если вы чудом, каким-то чудом нашли в своей жизни дверь обратно, то приоткройте ее. Подышите теплым ветром оттуда. И закройте. Но никогда не шагайте в нее. Там - пропасть времени, через которую надо было тянуть мостик все эти годы, или хотя бы золотую нить, которая поможет вытянуть канат с того берега. Но для этого надо было знать в юности, где дверь обратно, периодически исчезать для мира и возиться около нее.
А возможно, вам оттуда протянули канат, а может быть, кто-то и стучится в вашу дверь обратно. Кто-то не упал в пропасть времени и добрался от своей двери к вашей? Такое бывает, но редко! И вы не услышите этот стук.
Мир впереди был интереснее? Да!
Где вы прячете свой клубок из обрывков золотых нитей? В нижнем ящике письменного стола? Смехотворные ошибки, мелкие детали, и только они определяют судьбы людей. Обнуляют их усилия - но и вдруг придают им на время богоравной силы.
Четвертого октября рано утром в гости приехал Фаня - подкормиться. Деньги от родителей он копил и потратил на «косуху» - байкерскую куртку из толстой кожи1 - и казаки со «сбруей» - цепью, которая оплетала подъем, подошву и тыл остроносого кожаного сапога2 на подкованном каблуке.
Три дня уличный московский народ приподнято пил на свежем воздухе. Наконец-то что-то случилось! Развал СССР прошел скучно, на бумагах, дальнейшие события до московской публики доносились отголосками. Активных «живоцепистов» путча 1991 года, вставших на защиту Белого дома, было немного. Жертв особо не было, оружия на руках стороны-победителя тоже. Оно оказалось ненужным, все уже решили, до ГКЧП3.