А Геку Финну их тогда стало жаль, мошенников «короля» и «герцога».
И Рулю тоже жаль иногда таких же жуликов девяностых, когда он читает об их безвременной смерти. Выдумка, дерзость и масштаб, и все в открытую. Вот чего сейчас не встретишь, - открытости.
Глава 50. Дома у аллеи. 3 сентября 1997 года.
В 1997 году начала строиться «Новая Москва». Нефть стоила копейки, и денег у российского капитализма хватало только на принудительный труд
Дома для новой элиты частные компании возводили силами строительных батальонов. В центре Москвы тут и там огораживались территории, сносились старые детские площадки и гаражи, начиналось возведение новых домов. Некоторые были под снос хоть завтра.
Но один квартал, в районе Пресни, был выстроен очень качественно, и он вписался жемчужиной в городской пейзаж на десятилетия.
Российская элита не любит сталкиваться лицом к лицу с собственным нищим народом. Вроде бы такие же. А только бедные. Да и громкий смех простонародья раздражает чахоточную барыню. Он ее пугает, и она вызывает полицию.
Отсюда советская традиция дворников-татар (с трудом по-русски, из села, а не из сильной и умной Казани, разумеется), упомянутая всеми авторами эпохи. Эдаких безграмотных, добрых «братьев наших меньших», которых позже сменили таджики.
Типичный образ советской дворничихи можно найти у Каверина, в романе «Два капитана» (это по нему был мюзикл «Норд-Ост»).
«Чахоточная барышня» - это основная движущая сила общественного мнения. На нее тратится львиная доля от сверхдоходов российского государства, вылечить ее от придуманных докторами болезней возят за нефтебаксы за границу. На ее ножки-спички натягивают чулки «Луи Виттон», и покрывают их мальдивским загаром. В шестнадцать лет ей вставляют фарфоровые зубы.
Плечики ее зачастую шире задницы.
Для нормальной фигуры (широкий зад, узкие щиколотки) - она придумает обязательно что-то! Например: «фигура колхозницы «Camel Style» - верблюжий стиль. Это означает широкую ж...пу на длинных ногах с узкими щиколотками.
Ее дело - креатив. Писать, петь. И вести телепередачи.
В скверике, напротив квартала, Руль с другом Роем сидели летним вечером и кадрили двух «чахоточных барышень».
Они представились.
Две вечные «тургеневские девушки» внутри мажорок текли от восторга. Но - «положение обязывает». Положение помеси богатой дамы и изящной аристократки с прозрачными руками. Это был один из первых раз в жизни, когда Руль услышал имиджевый разговор про заграницы. И фразу:
- Молодые люди. Мы с подругой встретились поговорить. Неужели нельзя просто поговорить.
Ребята сели напротив. Было темно. Под фонарями, через улицу в направлении сквера, развинченным шагом переходили два стройбатовца. Один - высокий и худой. Второй - совершенно крестьянского уклада заплывший жиром огромный дембель.
- Девчонки! - крикнул один из них, еще через улицу.
Гордые аристократки на свист не оглядываются. Девочки переходил к интересному обсуждению:
- Мы на пляже лежим, а он такой, - а давай в твой театр, как в Москву приедем. Ты будешь на моем кабриолете ездить.
Появились стройбатовцы.
- Здрасте, девчонки. Ой. Краса ты моя расписная, - сказал с волжским акцентом юный гигант.
Худой и высокий обернулся на друзей и совершенно по-московски спросил: «Простите, ребята, не ваши подруги?».
- Да, мы с мальчиками.
Рой, озлобленный неудачами в личной жизни, сказал мстительно:
- Ты кричи громче, я вообще женат.
Руль кивнул москвичу в форме:
- Знакомьтесь, ребята. Мы не приглянулись.
И они пошли по своим делам. Сзади слышалось:
«Ребят, мы пойдем, сядьте напротив, пожалуйста. - Полюбилась ты мне, княжна... Посидим за гаражами? М-да... Девчонки... В детстве в деревне на лошадей так насмотрисся, да на собак, что городскую девку враз портишь. - Мы пойдем, ну можно, куда вы нас хотите затянуть, у меня друг мент. - Да мы полчасика, я ее донесу, она же легкая такая. А-а-а! Не трогай мою руку! - Смотри, Влад, сучка вражеская! Укусила российского воина, гадюка! А ну тиха мне!». Сухой шлепок затрещины, скулеж.
Ребята удалялись. На углу сквера они остановились покурить, полюбоваться новостройками, освещенными фонарями, на которых шла работа в ночную смену.
- Домов десять затеяли, сказал Руль.
- Да... красотища.
Замысел архитектора был понятен в готовом разноэтажном корпусе. Верх высокой башни в 24 этажа был увенчан псевдомансардой, еще на пять уровней. Наверху мансарды высилась башенка с колоннами.
Это была единственная продуманная, хорошая застройка Москвы тех лет.
Новостройки отличались вычурностью, отсутствием стиля, представлениями о «роскоши» у будущих обитателей.