На третий день она дала ребятам ключи от блока общежития и уехала на каникулы.
Прорисовав дня три, Дима устал. И они поехали ксерить оставшиеся плакаты в печатный салон. Дальнейшая работа маркером по ватману уже не составляла труда.
В силу того, что каждый из откопированных плакатов приходилось прибивать гвоздями к фанерной основе, работа затянулась за положенные сроки военных сборов.
Но был август 1998 года! Никто никуда не спешил, ведь в стране случился дефолт.
Как раз числа десятого-одиннадцатого августа их, оставшихся двоих курсантов - какое там, лейтенантов запаса, уже вышел соответствующий приказ о присвоении звания министра обороны! - нарядили перекрашивать БТР МГУ, который стоял в эллинге на территории, полностью боеготовый, но исписанный граффити до безобразия.
Когда они увидели БТР, они ахнули. Полковник Маратов рассматривал работу предыдущих студентов - покраска арматуры эллинга, трубы черные, а вентиля, клапаны и прочая арматура - красная.
БТР был расписан как танк «Тигр» в танковом музее в Кубинке. Свастик и крестов разных цветов на броне было штук пятнадцать.
Все это Дима и Руль закрашивали «натовской» серой краской дня три.
После чего им вручили приписные свидетельства, с долгожданной надписью «Такому-то... присвоено звание лейтенанта. Приказом министра обороны №...».
Все. Все выдохнули.
Они зашли к Константину Борисовичу. Пройдя мимо офицерской комнаты и увидели, что на столе лежало два автомата, а военные были поглощены пересчетом долларов. Откуда, интересно, они их раздобыли, на сей раз...
Константин был грустен. Он сидел в наушниках, с кассетным плеером-кубиком «Sanio» 1987 года выпуска. Он, видимо, вперемешку слушал музыку и новости про дефолт.
- Здравия желаю, товарищи офицеры.
Он снял наушники, встряхнул растрепанные седые кудри на багровом опухшем лице - постаревший Карлсон - и выпрямился во весь свой огромный рост.
- Вы зашли попрощаться.
Дима с готовностью достал бутылку водки и отвинтил пробку. Разлили.
Константин взял рюмку. Он был уже чуть пьян.
- Ты Дмитрий, молод... Просто свежий, как, песок после дождя...
Дима вслушался в музыку из наушников.
- Ясно, опять «Скорпов» слушаете, «Born to Touch Your Feelings».
- А, да ставлю, что взбрело в голову... А этот альбом, «Taken by Force», я двадцать лет назад в Венгрии услышал, на соревнованиях... Речь не об этом, - сказал он, рассовывая ребятам сувениры, - вот вам компасы в подарок.
Компасы были солидные, спортивные, с эмблемой Олимпиады-80 на крышке. По ребру пластиковой коробки шла сантиметровая линеечка для карты. Константин открыл компас. И сориентировался корпусом на Север.
- Это чтобы вы не сбивались с верного курса в жизни. Дело не в этом. Ты Дима, кроме Набокова, русскую классику читал?
- Ну... ту, что русская... да, «Повесть о русских людях»... Горький... я ее только с собой и возьму на необитаемый остров...
- А вы, Руль? - Константин академически сбивался с «ты» на «Вы». Вышло - «Вы», и дальше кличка...
- Да. Куприна, люблю «Поединок» и «Яму». Впрочем, «Поединок» затянут... Там бедный поручик затемно думает, идти ли ему на вокзал в позорных калошах, смотреть на поезда да развлекаться? Или не идти, ах нет, не идти, на вокзал, и дальше, две страницы ранее он вспоминает, как его бедняцкие калоши господа на вокзале обосрали. Ну не бред? Если бы я, когда подрабатывал на стройке, предавался таким мыслям, я бы повесился на башенном кране.
- Эко... Куприн! - сказал Константин Борисович. - Это ты сам сказал... Выкинь там все. И оставь два рассказа. «Мелюзга» и «На покое». Читал?
- Нет.
- Ни о чем тебя Куприн не предупредил... Эти две вещи. Это ваше начало и ваш конец. Ваша общественная роль - русский интеллигент? Да.
В юности русский интеллигент - это «Мелюзга». Дальше - ну дальше, если выживает, то среднего возраста у него нет. А в старости - это герой рассказа «На покое».
Он стал ковыряться в том же шкафу, вынул коробку с подарочными компасами. Там же лежали одинаковые книжки.
«А. Куприн, «Поединок», повести и рассказы. В подарок офицеру».
Он вручил каждому по тому.
Дима, сдувая пыль, листал страницы.
- Ха, «Мелюзга» - это наше начало?
- Да, а «На покое» - ваш неизбежный конец. Кругом марш! Читать.
- Слушаемся, товарищ майор.
Константин Борисович был майором в отставке.
Стоял август 1998, кругом шуровали машины, дефолт. Вспыхивали споры. Что может быть лучше в такой момент, чем после эллинга и вони от краски сидеть на ступеньках старинного здания МГУ и читать Куприна, дожидаясь бумаг, которые надо будет подать в военкомат.