- Девушки. А вы какое пиво пьете... «Патру»... А у меня дома шесть бутылок финского «Кофф», поехали?
Иногда Руля заносило в клуб «Карабас», вместимостью человек тысяч в десять-пятнадцать.
А он сидел в стриптиз-клубе, расположенном отсеком «Карабаса», трепался с бельгийцами, которые делили с ним одиночество, и смотрел на прекрасных девушек, танцующих в щедром дыму дым-машины, в простых цветных «хэбэшных» трусах.
Его склонности сидеть в одиночестве, пить коньяк, курить в дым, где извивались в двадцати метрах юные стриптизерши, удивлялись знакомые - и московские и уральские. Зачем тратить время. Тут же, рядом, в клубе, то же самое. Только бесплатно.
А он сидел в одиночестве, курил, поставив перед собой стакан с соломинкой и чуть наклонив голову набок, вслушивался в медленную музыку и смотрел. Не на девушек в дыму у шеста, а куда-то сквозь них.
Такого приятного одиночества Руль больше не испытывал.
Однажды Руль выставил в понедельник днем заводской на улице. Открыл пиво.
Звонок в дверь. Девушка. Очень красивая, абсолютно незнакомое лицо.
- Аня. Ты вчера в кино пьяный мне адрес дал.
- Аня, - сказал твердо Руль, вспомнив вдруг практикум по аналитической химии и почему-то свою ночную прихоть - «бутерброд» из двух загорелых, только из Сочи, горожанок. - Я баптист. Никакого секса до женитьбы. Но по Екатеринбургу я тобой погуляю, пешочком.
- Зачем? - спросила Аня.
Она оказалась дочкой какого то местного микроРокфеллера, и они катались по городу на ее «Шевроле Тахо».
Заехали они, по ее совету, на улицу Мичурина, в ювелирный магазин «Акор», где продавались знаменитые изумруды.
Что поразило Руля - изумруды, драгоценные камни, которые, как положено, были оправлены в серебро: на витрине лежала шикарная выкладка огромных серебряных крестов «на полпуза», расцвеченных натуральными изумрудами в два-три карата.
У Руля, разумеется, не было денег, и он купил три изделия с крупными аквамаринами.
Один был карата в два, подвеска. Две змейки, оплетшие камень.
Другая подвеска - аквамарин в полтора карата украшал мальтийский крест, заключенный в квадрат.
Сзади квадрата, по четырем сторонам, было выбито по словам: «За заслуги» - «по обустройству» - «земли» - «Урала».
Третий камень украшал «пацифик», и располагался он в центре, там, где сходились лучи символа.
Два аквамарина Руль утратил. А «пацифик» остался.
«Змеек» он подарил Инге в Случайную Встречу, из тех, о смысле которых любил разглагольствовать Даня. Это произошло в 2004 году, он пошел на теннис, на Кубок Кремля, где случайно встретил свою первую взрослую любовь.
Она была с высоким полным блондином, беседовали они дружелюбно. Он выскочил в туалет, снял змеек, переложил в конверт от билета, вернулся. Они сидели, болтали втроем. Двинул по столу конверт, сказал «это тебе». Она кивнула и забрала, она помнила, что он дарил всегда невзначай.
Он пошел смотреть на Бориса Ельцина, посетившего в 2004 году последний в своей жизни Кубок Кремля.
Крест «За заслуги...» Руль подарил случайной подруге, очередной показавшейся самой значимой женщиной в мире.
Глава 70. Палатка с пивом и чипсами. 17 августа 2000 года.
В конце лета 2000 года вконец развращенный Руль спустился на месяц с Уральских поднебесных гор на московскую землю.
17 августа он сидел, как всегда вечерами, на скамейке, сытый любовью, дружбой с благородными людьми и работой, а ведь эта триада и есть смысл жизни. Не все способны налить такой коктейль в три ровных слоя, красный, белый и синий. И не все способны его оценить.
Жизнь же теперь налила полную чашу.
Он перечитывал «Виконта де Бражелона». Ему был близок не лузер и самоубийца подросток Рауль, как тем летом 1993, а другой герой романа, король Людовик.
В конце книги - краткие и однозначные штрихи финала этой крайне богатой истории. Могила Рауля и его отца Атоса. Над ней плачет госпожа де Лавальер, любовница короля Людовика, из-за которой Рауль и отправился в мир иной.
Подходит старый д’Артаньян, упрекает в смерти отца и сына. И происходит интереснейший диалог преступления и вечного наказания за него. А затем, - затем появляется счастливый Людовик, молодой «король-солнце» с новой, очередной и далеко не последней фавориткой. Рыдания Лавальер.
И дальше «король-солнце», злой и жестокий, и поэтому - живее всех, дарит очередной подруге ветку, которую срывает с кипариса, растущего над могилой героев, И они с очередной любовью садятся верхом и, счастливо смеясь, скачут дальше.
Настроение Людовика было близко Рулю летом 2000 года.
У палатки с пивом и чипсами Руль стоял и знакомился летним вечером с девушками, бравшими там же пиво («Миллер» и «Гролш») и чипсы ежевечерне.