Танна — один из Гебридских островов, название которого — малайского происхождения \ Новая Каледония, Тимор, Эндэ * и некоторые другие острова имеют население, относительно которого неясно, признавать ли в нем, вслед за Крофердом [47], третью расу, или — вслед за Марсденом [48] — смешение двух других, потому что их обитатели по признакам телосложения, курчавости волос и цвета кожи занимают промежуточное положение между светло-коричневой и черной расой. Если бы такое же предположение подтвердилось и относительно их языков, это обстоятельство решительно свидетельствовало бы в пользу смешения. Остается еще один важный, но, по имеющимся данным, не находящий удовлетворительного решения вопрос о том, насколько древнее и глубокое смешение могло иметь место в этом регионе, и могли ли вообще произойти постепенные изменения в языке, цвете кожи и качестве волос, которым в ряде мест курчавость придается искусственно в соответствии с модой 4. Для того чтобы правильно судись о негроидной расе в ее чистом виде, следует исходить прежде всего из сведений о жителях юга Азиатского континента, поскольку между ними и народами с коричневым цветом кожи вряд ли мыслим непосредственный контакт и при их современном состоянии трудно даже представить себе что-либо между ними промежуточное. Тем более странным кажется то, что некоторые слова в языках этих народов, хотя нам известно лишь небольшое число их слов вообще, обнаруживают очевидное сходство со словами языков, которыми владеют народы, населяющие южные острова Тихого океана.
В этих географических условиях, в обстановке более или менее близкого соседства некоторые малайские народы настолько полно восприняли индийскую культуру, что едва ли где-нибудь еще найдется пример нации, которая, не теряя собственной самостоятельности, была бы в такой степени проникнута духовным строем другой нации, В целом это явление вполне понятно. Большая часть архипелага, и притом наиболее привлекательная с точки зрения климата и плодородия почвы, лежит в некотором удалении от Индийского полуострова, следовательно, не могло быть недостатка в поводах и сферах для установления контактов. Там же, где таковые происходили, превосходство столь древней и разработанной по всем аспектам человеческой деятельности цивилизации, как индийская, должно было увлекать народы, наделенные активной и живой восприимчивостью. И все же это было скорее нравственное, чем политическое влияние. Мы узнаем его по его последствиям, по индийским элементам, которые, несомненно, заметны в определенном кругу малайских народов; но как возникло это взаимодействие? Об этом среди самих малайцев, как мы увидим, имеют хождение неясные и темные легенды. Если бы имела место мощная волна иммиграции и завоевания, должны были бы сохраниться явные следы этих политических событий. Духовные силы и силы традиции действуют, как и сама природа, незаметно и вырастают внезапно из недоступного наблюдению семени. Также и самый способ, с помощью которого индуизм укоренился у малайских племен, подтверждает, что индуизм, будучи духовной силой, и действовал в сфере духа, волновал воображение и производил сильное впечатление на способный к обучению народ. И в самой Индии, насколько мне это известно из индийской истории и литературы, мы не находим никакого упоминания о юго-восточном архипелаге. Если предположить, что Ланка [49] находится южнее Цейлона [50], это было бы всего лишь темным и неопределенным слухом или же только поэтическим вымыслом. Вполне понятно, что от самого архипелага не исходило ничего, что могло бы сколько-нибудь значительно повлиять на полуостров. Сильное влияние оказывала на архипелаг Индия, очевидно, в основном через переселенцев, которые с легкостью воспринимали близлежащие островные земли как свою родину либо поддерживали связь с родным материком Причины в данном случае могут быть разнообразными. В дальнейшем я предлагаю обсудить, какую роль могли здесь играть преследования буддистов.