— Безалкогольное?
— А что, оно ещё не появилось? — я вздохнула, — Тяжело мне с привычными фразами. Всё время боюсь ляпнуть не то. И иногда ляпаю. Мозги плавятся, мда. И третьей ветки вероятности я точно не хочу. Поэтому я постараюсь сделать всё от меня зависящее здесь. Всё.
Он кивнул:
— Мы постараемся тоже. У нас, в отличие от вас, вообще никаких других вариантов нет, — он пару секунд помолчал, — Ну что же, давайте подпишем бумаги о включении вас в штат. И мы сможем зачислять вам м-м… зарплату.
— Класс! Только давайте не на карту. Где я в своём Иркутске банкоматы искать буду? Они вообще есть? Я что-то даже не узнавала.
— Есть, но немного, — он слегка замялся, — А они вообще как — удобные?
— Очень! Особенно когда повсеместно аппаратики для оплаты картами в магазинах появятся. И приложения к смартфонам, — я, наверное, никогда не привыкну к таким странным взглядам, — Так, давайте раньше времени путать вас не будем. Всё у нас будет хорошо. Вы, главное, работайте, братья.
Непроизвольно вырвалось.
ВВП посмотрел внимательно. Пришлось пояснить:
— Это ещё одна тяжёлая история.
— Расскажи́те.
— Был такой парень, Магомет Нурбагандов, дагестанец…
…
Потом нас вполне прилично покормили в местном буфете, а на закуску внезапно выдали машину и сопровождение. Поскольку времени ещё пару часов оставалось, я попросила устроить нам проход без очереди в Оружейную палату. Тем более — рядом. Папа, наверное, до отвала по музеям сегодня нагулялся, но так мне хотелось, ужас!
Оттуда нас доставили в аэропорт и проследили, чтобы мы благополучно загрузились в самолёт. Назад долетели без приключений. Сразу чего-то поели — и продрыхли всю дорогу. Такой длинный день!
ТРУДОВЫЕБУДНИ. ХЭШТЕГ ТАКОЙ
12 января 1996.
Моя учёба должна была начаться аж (обалдеть!) с пятого февраля, зато передо мной в полный рост встала проблема раскачки приунывших после новогодних праздников продаж. И моя решительная решительность мало роляла, потому как люди деньги потратили — и где ты их возьмёшь?
Сперва-то я планировала сама гулять с рупором неподалёку от магазина, завлекать народ. Думаю, подмёрзну — зайду, погреюсь — и снова на улицу. Но теперь у меня был новый вариант решения. Внезапно оказалось, что поработать «оральщиками» имеется довольно большое количество желающих. За смешную цену в восемь-десять тысяч в час. Договорились мы посменно сперва на неделю. И что я хочу сказать, товарищи, что это гораздо удобнее и приятнее, чем самой часами на углу торчать. И гораздо производительнее получается!
А девки мне были даже благодарны — у нас было спокойно, оплата без кидалова и перерывы на горячий чай. А стипендия, хоть и чуть-чуть подросла, всё равно осталась грошовой. На десять булок хлеба в месяц, где-то так. Так что к нам ещё и очередь стояла.
22 января 1996.
Снова явился курьер, притаранил два письма. В одном, со штемпелем Комитета по делам молодёжи города Иркутска, лежало приглашение посетить приёмную господина Беловестных в понедельник, двадцать девятого января. Во втором — просьба посетить ближайшее отделение Сбербанка, Юбилейный, тра-та-та. Даже с расписанием работы!
Двадцать девятое я во всех календарях обвела красным, чтоб не забыть. И в Сбер решила тогда же сходить. Чтоб два раза не вставать, как говорится. И так времени ни на что не хватает: с утра, как проснулась — конспекты про будущее (если я его, конечно, сегодня во сне видела), потом институтские тысызыть научные труды. Я ещё и эльфийский словарь записывать начала. Пока синдарин, а потом и до квенья доберусь. А то чувствую, к этим рулевикам* надо с козырей заходить.
*это такая самоирония
А кроме всего прочего, товарищи, начала я записывать бабушкины воспоминания. Как я жалела в той жизни, что вовремя этого не сделала!
Так что — время собирать камни. И я не хотела ничего упустить.
И раз уж ввязалась в производство и продажи, даже такие минимальные, останавливаться тоже никак было нельзя. Неправильно это, как команда «отставить». И поэтому — шитьё, шитьё, шитьё…
Ну так вот, не смотря на то, что мой новый штат оральщиков гулял с матюгальником в три раза усерднее, чем я в декабре, по уровню выручки нам с папой едва удалось выгрести на сентябрьский, и то, по-моему, каким-то чудом.
Мне лично еле как хватило на танцевальные зеркала да на хорошие колонки для будущего центра. Если бы папа маленько на жизнь не подкинул, впору было бы грустного слоника вспоминать. Почему не изображать? Да потому что для этого мужчиной надо быть. Выворачиваешь пустые карманы — и всё, ты — грустный слоник.