Лад-но.
Значит, будем писать дневник, шить платье и заниматься устройством жизни девятнадцатилетней Оли. Меня.
Кстати, надо начинать питаться нормально. И вспомнить, где тут продаются промтовары. О! Рядом со школой стекляшка же работала, там точно должно быть.
В холодильнике нашлась пара яиц и уже не сильно свежий хлеб. Поставила чайник (спираль закрыта, я помню!), обжарила хлеб до хрустящей корочки, на том же масле сделала яичницу. К чаю выложила пару конфеток. Со всех сторон я молодец! Пока чайник заканчивал закипать, черканула пару строк в дневнике. На всякий случай напомнила Оле (из этой ветки реальности), что в воскресенье у танка свиданка с шикарным парнем. А вдруг?
Хотя, знаете, если в первые дни я никаких отголосков её не ощущала, то теперь из памяти как будто начали проступать воспоминания, которых в моей прошлой жизни точно не было. Это что получается, мы слились, что ли?
С другой стороны, по состоянию на девятнадцать лет не такая уж у нас и большая разница в жизненном опыте.
Эх, странен наш мир.
После завтрака нашла у себя на полке пачку листочков-черновиков (привычка со школы складывать для такого случая чистые листы из ненужных уже тетрадей), составила список всякого, по моему мнению, недостающего моющего-чистящего. Потом пошла в кухню, проверила шкафчики и холодильники. Здесь явно чувствовался некоторый пережитой страх отсутствия продуктов, потому как всяких круп, муки и сахара было с запасом. И консервы кой-какие: тушёнка, сгущёнка, сайра в масле.
Кстати, в активе у нас огород! Скоро ягоды пойдут, зелень, хрюкты-овощи… Между прочим, в нижних ящиках холодильника нашлись немножко задрябшие картошка, свёкла и морковка (с прошлого урожая ещё, наверное), в морозилке — пакет с солёной капустой. Живём! Будет борщ! Лука бы ещё. Я вспомнила, что раньше бабушка всегда складывала лук в печку — в ящик под духовкой, типа он там суше. Сунулась — точно, есть! И луковой шелухи целая гора. Шелуху выкинула нафиг, осталось четыре луковицы. Я аж психанула. Блин, вообще надо лишнее всё повыкидывать! Вон, под ванной сколько банок-склянок стоит, через десять лет я всё это засохшее выгребать буду. Некоторые банки простоят, даже к месту бы — никто о них не вспомнит! А уж на балконе-то вообще горы нафиг не нужной дряни. Ладно, с балконом потом, продолжаем ревизию.
С некоторым ужасом обнаружила в столе-тумбе механическую мясорубку. Механическую, Карл! Мелкие кухонные электроприборы, за исключением чайника, отсутствовали как класс. Зато три противня, можно пироги печь.
Лад-но.
Сходила в стекляшку. Купила по списку почти всё, жить можно. Обработала всякой гадостью ванны-унитазы, прикрыла поплотнее двери, чтобы от химической атаки не умереть, балкон, наоборот, открыла настежь и пошла дальше шить. При наличии моей тридцатилетней швейной практики даже с тремя перерывами на перекус к вечеру платье было готово. Вот я вообще молодец! Так, глядишь, я и адреналиноманкой перестану быть, а то всё всегда в последний день.
Заполнила дневник, легла спать…
СУББОТА
…и проснулась тут же, в девяносто пятом.
Причём, помню, что видела какой-то самый обыкновенный сумбурный сон. Та-ак. Ладно, отнесёмся к этому, как самурай. Или как тамплиер.
Делай что должно, и будь что будет.
Раз уж у меня свободный день… Нет, стоп! Какой свободный? Я же планирую завтра свидание. Надеюсь, во всяком случае. Поэтому — та-дам! — объявляется день генеральной уборки!
С сантехникой я вчера разобралась, сегодня всё прочее. Почувствуй себя Золушкой, что называется.
Я перемыла окна. Перестирала шторы — пыльными они мне показались, видите ли. В «Сибири», да. Погладила и сразу развесила. Заодно, кстати, постельное бельё своё сняла и перестирала. Кровать нарядила в новое, хотя и терзали меня смутные сомнения — влезет ли вообще Владимир Олегович со своими метр девяносто шесть в эту кроватку? И не лучше ли рассмотреть вариант на полу? Поверх ковра толстое покрывало и подушек накидать?
Пока мучилась столь трудными соображениями, сварила шикарный борщ и наконец-то нормально поела.
Нашла в бабушкином шкафу наш старый пылесос и уничтожила все следы швейной вакханалии.
Залезла в книжный шкаф и выкинула штук двадцать книг, которые — это я точно помню — через двадцать лет выброшу. Нафиг. Фтопку пылесборник.