Папа от застолий отказался, понёсся по делам, и так уж вечер близится (а Германа всё нет, ха).
07. «ВВЯЖЕМСЯ, РЕБЯТА, А ТАМ ПОСМОТРИМ!» (В. И. ЛЕНИН)
НУ, С ПОЧИНОМ!
Я хотела было распаковать первый рулон и сразу начать прям шить, но тут вспомнила, что завтра — о ужас! — мне надо статью сдать! А я даже не знаю, какого она должна быть объёма, вот блин!
Срочно позвонила на кафедру, там каким-то чудом сидела припозднившаяся секретарша (вот, домовой её не любит!), которая и озвучила мне регламент: от шести до десяти тысяч знаков. Фигня!
Поэтому что? Поэтому мы сперва сделаем то, что просит наша доминанта*: распакуем что-нибудь и начнём шить! А пока шьём (я шью, не подумайте, что у меня теперь ещё и раздвоение личности, это фигура речи такая), как раз и текст статьи сложится.
*Устойчивый очаг возбуждения
в мозгу увлечённого чем-то человечка,
в просторечии именуемый идеей фикс.
Практически все нахватанные мной расцветки можно было хоть как-нибудь объединить между собой (я ж собиралась двигать модные тынденции), типа: «Вы посмотрите, как здорово! Тут крупные цветочки, а тут такие же, но мелкие!» Или вместо мелких компаньон в клеточку. Такое. И от изобилия их аж в глазах рябило.
Решив, что такое богатство и разнообразие я оставлю на чуть погодя, я выбрала маки.
Люблю маки — яркие, чувственные, и в то же время трогательно нежные. Рисунок был для нашего человека, пока ещё привыкшего к советскому стандарту бледных постельных оттенков, крайне непривычным. Во весь рулон: сверху — нежно-голубое небо, снизу — зелень и заросли травы́, и на фоне всего этого богатства — огромные алые чашечки цветов.
В друзья шёл нежно-голубой фон с разбросанными по нему небольшими полупрозрачными цветками, отдельными лепестками и маковыми головками-коробочками.
Из первого вышло лицо комплекта, из второго — изнанка и простынь. Красота! Сама бы спала, да деньги нужны.
Немедленно вспомнился анекдот. Буквально через год, когда миллионы будут уж вовсе скакать, он звучал примерно так:
Идёт мужик по рынку, а там второй стоит, курицу продаёт.
– Почём курица?
– Пятьдесят миллионов.
– А чего так дорого???
(Продавец, сокрушённо):
– Деньги очень нужны.
Ну и вот. Решив не тормозить, я сразу раскроила два комплекта: полуторный (типа как на мою кровать), с обычным одеялом, и семейный, рассчитанный на широкую кровать и большое супружеское одеяло. Стандарт взяла сразу евро. Скоро других практически и не будет, а потом, звучало это гордо и пафосно: «евростандарт»! И морда кирпичом.
Всё, дальше можно особо на заморачиваться, шей да шей, строчки все прямые.
Мысли про статью гоняла. Периодически даже записывала кое-что в черновике, опорные пункты, фразы. В середине бросила своё шитьё, пошла, переписала статью наново (да, руками и ручкой переписала, представьте себе!) примерно прикинула — тыщ семь с плюсом знаков вышло. Ну и нормально.
Успокоилась, дошила комплекты, разложила в пакеты.
И правда, как же не хватает принтера, блин! Понятно теперь, почему на старых фотографиях ценники так тщательно через прорезной трафарет нарисованы. Ну, трафарет? Не помните? Продавались в магазинах, такие листы тоненького пластика, в которых были выбиты буквы с перемычками. У нас несколько таких было, побольше-поменьше, потому что маме на работе нужно было, заголовки для объявлений и стендов в саду рисовать. Да-да, шапку через трафарет, а дальше шёл плакат, размером с газету «Правда», выписанный вручную. И так несколько штук, о, боги…
Почему-то все эти трафареты были вытянуты вширь. Зачем именно такое — загадка для меня, честное слово.
Нет, трафаретом однозначно не хочу.
Тушью и пером? Умела двадцать лет назад. Тоже плакатные в стакане вон лежат. Мда, чтоб эта тушь размазалась и вещи ухряпала? Да и бумаги у меня нет, только тетрадная. Вот блин. Написала пока две записки от руки, вложила в конверты, чтоб комплекты не перепутать. Я подумаю об этом позже, как Скарлетт О’Хара.
А ещё, товарищи, как-то вот напрягали меня накатывающие перепады настроения. И эмоциональность — не просто моя, обычная, очень яркая, а прям бешеная. Это что? Это всё время так будет? Или я научусь как-то справляться?