Не знаю, правда, как. Пусть сам думает. Силу воли развивает или что.
И вообще сказала, что из-за этого компьютера ощущаю, панимаишь, собственную заброшенность. Ну и… Уж он исправился, я вам скажу…
ОЛДСКУЛЫ
Будущее прошлое. 17 июля 1995.
В понедельник Вовка уехал с Василичем, нести лампочки Ильича в медицину, а я засела за макеты. Вывеску надо, время идёт. А когда он дома, я вообще не могу про такое думать.
Хорошо, между прочим, когда в редакторе уже шаришь! Бодро, весело, хотя и несколько непривычно — интерфейс-то уже устаревший. Зато у меня есть шикарный пятнадцатидюймовый монитор и мышка с шариком на пузе! Кто не знает, что за зверь — погуглите.
Комп поскрипывал и покряхтывал, конечно — даром ли мне графические станции предлагали! Но тянул, и это не могло не радовать. Пошла я налить себе чаю, да пока туда-сюда шарашилась, возвращаюсь — а у меня на экране космос, панимаишь! Типа энергосберегающая заставка. Чёрный экран с надвигающимися и постепенно растущими точками. И они так из серединки к краям сползают потихоньку, а там, в центре, новые зарождаются. А ты такой типа летишь в звёздном потоке. Модная весчь! И довольно медитативно, между прочим. Потом ещё появятся рыбки (а может, уже появились?), потихоньку плывущие через экран, по-моему справа налево. Но почему-то они будут не так популярны.
Монитор в форме ящика меня всё равно напрягал. Господи, когда ж плоские-то появятся? Массово — нескоро, ой, нескоро… А первые будут стоить бешено, как первые же мобилы. Только для кошельков на ножках. Эх…
16. ОТ ТАКА Х*РНЯ, МАЛЯТА…
АПТЕКА
Понедельник 17 июля продолжается.
Покорпела я, в общем, над макетом, дождалась времени обеденного пересменка и почапала по садам. Сперва в мамин нынешний, собрала долги, которые «под запись» — надо сказать, без проблем. Потом заскочила домой, взяла сумку с несколькими комплектами для моего (в другом времени) места работы. Ха! Так я и думала. Из десяти трое отвалились сразу, и именно те, на чей счёт я сомневалась. Ясное дело, платить они не собирались. Забрать хотели и свалить в туман под благовидным предлогом. Да и хер с вами, живите с этим. Я подхватила сильно полегчавшую сумку и понеслась в третий (мамин бывший) сад.
Я уже говорила, что Юбилейный построен на здоровенной круглой сопке. И все сады стоят на вырубленных в её боках здоровенных широких ступенях, типа как у инков, только не так распиарено. В сторону центра микрорайона у них подъём, прямо горка. С противоположной — спускающийся вниз косогор.
У этого конкретного садика было (и есть) трое ворот, идеально чётко ориентированных по сторонам света: южные вниз по склону, западные и восточные. А на север — гора и глухой забор. Звучит, как будто я замок собираюсь штурмом брать.
Итак, я вошла через восточные ворота. Я прям представляла себя вместе с отрядом какой-нибудь тяжёлой конницы, аж самой смешно стало. И тут как-то вот, понимаете, краем глаза я увидела, что из стоящего торцом к этим воротам дома, из ближнего подъезда, вроде как выглянул парень в спортивном костюме. И сразу скрылся. И почему-то весь смех куда-то пропал. Что-то царапнуло меня, не пойму сама что. Начала шарить глазами вокруг — вроде всё как всегда. То же небо, опять голубое. Блин, Владимир Семёнович, ещё и текст такой вспомнился!.. Обернулась — у подъезда уже никого.
Зашла в сад, построенный, вопреки логике, поперёк территории — так, чтобы и от восточных, и от западных ворот (самых торных) в здание было одинаково далеко идти. Воспользовалась по привычке северными дверями.
Зашла я к кассирше (или уж как у неё должность, я не помню — которая зарплаты выдаёт), забрала остатки денежек, немножко поболтала со знакомыми и даже загнала три комплекта, от которых в предыдущем саду отказались. Собралась идти домой и отчего-то застряла в северном тамбуре. Вроде всё норм. А внутри всё как-то не успокаивалось. Наоборот даже. Прямо ноги на улицу не идут. Ну, что? «Он вчера не вернулся из боя»?
Аж под ложечкой засосало, слушайте.
Что не так?
И тут до меня дошло. Костюм спортивный, бешеного изумрудно-зелёного цвета китайский «адидас» — как у одного из крышевальщиков с пятачка у областной, где мы с Василичем-то раз стояли. Я замерла у двери, за ручку которой собиралась взяться. Так. Тихо. Спокойно. Назад.
Я постаралась неслышно прикрыть внутреннюю дверь тамбура. Остановилась. Может, накручиваю себя, а?
Да ну, нахер! Бережёного Бог бережёт.
Я торопливо пошла по длинному коридору, связывающему северный и южный садовский блоки, и посередине едва не наткнулась на ту самую кассиршу, которая мне деньги выдавала. Она стояла в открытых дверях своего кабинета, а смотрела отчего-то в окно, как раз на восточные ворота, куда я, по идее, должна была выйти. Она обернулась на шаги, вздрогнула — и тут я вспомнила! Именно эта дамочка спустя буквально полгода, зимой, подстроит собственное ограбление, отпустив инкассаторскую машину не во дворе сада, как положено, а аж за двести метров до ворот — под предлогом очень плохого обледенелого проезда!