Назад в коридор.
Квартира наша по-простецки называлась «распашонка», в зал приходила дверь из коридора, а в противоположной стене — выходило две, в спальни, разделённые встроенным шкафом из жуткого крупностружечного ДСП, крашенного белой краской.
Но сперва зал. Зал ничем меня не удивил. Стенка, та, что потом на дачу увезли. Для тех, кто такую мебель видел только в кино типа «Москва слезам не верит», напоминаю: «стенка» — это несколько одностильных шкафов в один ряд составленных. Комплект такой, короче.
Тюль и шторы, простой советский вариант, но прилично. На полу синтетический палас. Сейчас такое бы, наверное, назвали ковролином. На стене — большой шерстяной узорчатый ковёр. И уже, кстати, обои. Страшненькие, из первых, но свежие.
Диван. На самом деле, это, наверное, была какая-нибудь тахта? Не сильно я в мебели специалист. Жёсткий каркас, деревянные подлокотники, шесть плотных поролоновых подушек: три — как бы матрас и три — спинка. Можно раздвинуть основание, разложить это всё и получить почти двуспальную кровать. Мне, кстати, с моим слабым позвоночником, нравилось на ней спать — не слишком мягко.
Тумбочка. На тумбочке — телевизор, ещё здоровенный, с кинескопом. Обеденный стол с двойной раскладной столешницей. Балкон, конечно, не застеклён.
Бабушкина комната была совсем крошечная (натурально, два на три метра). Всё, что влезло — кровать, комод, да ещё один телевизор. Ковры, конечно, и на полу, и над кроватью.
Здесь, правда, ещё имелась та ДСПшная шкафостена, про которую я говорила. Половина открывалась на эту сторону, половина — во вторую спальню. Такая очень кондовая попытка изобразить плательный шкаф. Вроде как трёхтумбовый.
Вторая спальня, она же последняя из имеющихся комнат — побольше, три на три. Судя по оттенку хаоса, здесь-таки обитаю я. Тут тоже была кровать-полуторка, тот же набор ковров, письменный стол, заваленный явно моим учебным барахлом, магнитофон со стопкой кассет (Боже, кассет!), тюли, шторы…
Встроенный шкаф на две трети был заполнен — вы не поверите — моими детскими игрушками. По советским меркам я была очень «богатым» ребёнком, а всё матушка, которая мимо игрушек пройти не могла. С каждой зарплаты что-нибудь да покупала мне. Мало их у неё в детстве было, должно быть. Всё же когда семья с восемью детьми остаётся без отца, это не особо располагает к роскошествам, а бабушка стала вдовой, как раз будучи моей матушкой беременной, эх…
Ладно, не будем печалиться.
Кроме встроенного, в этой комнате стоял двухтумбовый шифоньер (сейчас и слова-то такого не услышишь), который спустя лет пять тоже уедет на дачу. Барахло внутри сего предмета пребывало в некотором хаосе, но всё оно, однозначно, было моим.
А мама?
Я прошлась по дому, проверяя шкафы. Почти полное отсутствие матушкиных вещей говорило за то, что она, похоже, живёт не здесь. С мужем? Скорее всего.
Так. Чаю. Упорядочить мысли. А! Чайник-то надо караулить, блин!
Я пошла в кухню, проверила, что в чайнике есть вода (и что она, между прочим, закрывает довольно высоко стоящую спираль!), включила. Села на табуретку (ой, моя любимая табуретка жива, с самыми удобными в мире подножками!), на другую табуретку выложила содержимое кошелька.
Мама дорогая, я и забыла, какие мы были миллионеры…
В кошельке лежала записка от… честно — я не знаю, от кого. Кто такая Лена Д.? Но она сообщала мне: «Оля, это твоя стипендия!» внутри бумажки лежали… хм… бумажки. Со множеством нулей. Три по десять тысяч и одна — пять. Тридцать пять кусков. Повышенная! Ну, судя по оценкам в зачётке.
Сильно радоваться я не стала. Помнится, на студенческую стипуху не больно-то было разбежаться.
Помимо этого, имелся внушительный капитал в восемьдесят четыре тысячи рублей. Интересно, хватит хоть, чтоб продукты купить на раз покушать? И главное — только купюры, монеты отсутствовали как класс. А, вроде, были же, ходили кое-когда вместо копеек… Хотя, если тысячу тогда уже называли рублём, пятьдесят рублей — это типа пять копеек, что ли? Мда…
Как жить, блин?
Я, конечно, понимаю, что в мои первый раз девятнадцать в башке был полнейший ветер. Такой, со свистом. Но сейчас-то? Особенно если учесть, что я примерно представляю размер грядущей на ближайшее десятилетие задницы…
Мама, конечно, поддержит. Хотя, с воспитательской зарплаты никуда особо не разбежишься. А потом, она ж ещё молодая, хочется чего-то для себя купить, а тут я. Да ещё им в ближайшие годы без конца зряплату задерживали.