С утра завернула ковры — по всему дому ходить же будут. Собралась в надежде, что они быстро мне сделают — и сразу выбегу. Платье одела синее с розами, которое я на первое свидание шила. Короче, готова — прям «на старт, внимание, марш!» Пока дождалась — извелась прям вся на удобрения. Тут делов-то! А сколько нервов…
На физкультуру я сегодня чуть не опоздала с этими телефонами. Лечу по привычной уже дорожке — бегают! Бег — основа здоровья. Такова доктрина подготовки военного авиационного инженера, как я её поняла.
Остановилась уже около привычного мне дерева, как раз чтобы услышать:
— Ух ты, смотри какая! Я бы… — тэкс, по ходу кто-то в первый раз меня видит.
— Э, а ну, рот закрыл там! — ага, это Вова.
— Ты чё! Это жена сержанта, — это уже доброжелатели, понятненько…
Пришлось минут десять подождать, пока все добегут, а потом обнимашки!!! Я люблю тебя, солнце моё…
Вернулась я домой, шуршу в замке ключом, а тут соседская дверь открывается и соседка, баба Лида, радостно кричит:
— Точно, Оля!
— Что, баба Рая приехала?
— Да! Испугалась твоей двери, ты представляешь? — да уж, представляю… — Её дочка-то хотела назад вести… — из за плеча бабы Лиды показалась наша бабушка.
— А я говорю: ну ещё, не буду я по лестницам лазить. Сижу вот, жду тебя уже два часа.
— Ты моя-то маленькая! Ну, пошли скорей домой.
Перестроения бабушек происходили амплитудно, это почти как корабли в порту местами поменять. Наша бабушка по молодости лет была довольно рослой (ну, по меркам голодных революционных и послевоенных годов) и довольно полной, но к восьмидесяти сильно «уросла вниз», а масса-то… Короче, наша по форме приближалась к идеалу. Баба Лида была посубтильнее, зато ножки у ней с возрастом скривились натурально колесом, и ходила она, сильно переваливаясь из стороны в сторону. Ох, бабульки.
— Оля, тут сумки ещё, — отступая от выхода напомнила баба Лида.
— Заберу, не переживайте. Баба, домой аккуратно заходи, порожек металлический, — я дождалась, пока наша бабушка совершит длинный проход вокруг металлической двери, и забрала пакеты, — Баб Лида, спасибо, что приютили!
— Да ты что, не за что… Рая, ты заходи!
— Ага!
Бабушка упёрлась руками в косяки и сконцентрировалась. Когда вам восемьдесят четыре, приходится, знаете ли, брать на особый контроль такие ответственные вещи, как преодоление препятствий. Так-так, первая нога бодро перешагнула порог, вторая тоже зашла удачно,
— Ой, слава Бох, я дома!
— Ага. Ты не пугайся, там у меня в зале шитьё разбросано.
Бабушка встала на пороге в зал и вид у неё сделался решительный, словно она приняла вызов немедленно пронестись по этому лабиринту.
— Да погоди! Ты мыться-то пойдёшь? Я щас разберу тут…
— А полотенце моё?
— Принесу.
— В верхнем ящике!
— Ага.
На самом деле у меня не всё так прям ужасно было. Основная часть рулонов лежала уже у меня в комнате. Да, прям посередине — как минимум, до января это место совершенно свободно. Те куски и обрезки, с которыми я возилась вчера, были быстренько водворены в общую поленницу. Всё! Ходить можно!
Теперь чай заваривать. Чай у нас — первейшее дело.
Потом мы пили чай, а бабушка рассказывала мне всякие новости про родственников. Не то что бы три тома «Санта-Барбары», но занимательно. Потом уже я рассказывала ей про своё горюшко, и что мужа, скорее всего, не отпустят на выходные до самого нового года. На этом месте она сурово поджала губы и выдала вердикт:
— Сволочи!
Мы с минуту посидели молча, потом она меня утешила:
— Ну ничё, с войны-то подольше ждали. Все ж таки он здесь.
Я вздохнула:
— Ну да. И сходить поговорить могу.
— Ну вот. Ничё. Не заметишь, как год пройдёт.
Эх, блин… Сильно на это надеюсь…
— Ой, ба! Я же тебе отдельный телефон поставила! Только номер у тебя теперь будет другой.
— Да? А где?
— Да прямо у тебя на комоде стоит!
— Ну-ка я проверю…
Мы пошли в маленькую бабушкину комнатку. Аппарат был наш старый, привычный.
— А номер какой, говоришь?
— Вот, я тебе крупно написала, — я вытянула из-под телефона листок с номером.
— Прямо звонить можно?
— Да.
— М-м! Дай-ка я Кларе позвоню…
Ну всё, сейчас на полдня хвастаться «личным номером»! Старый что малый, точно.
Четверг, 24 августа 1995.
Утром я вышла на балкон. Прохладненько уже так-то, осень близко. Я вообще мерзлявая, но пока есть возможность, буду ходить секси. Тем более, массовая мода на мини способствует. А чтоб зубами не клацать, чулки надену. Есть у меня одни, на силиконовой липучке. Они, правда, в мелкую розочку, но по-моему, сейчас прям всё простительно. В чём только народ не ходит, чес слово.