Я стояла под смятым козырьком остановки и смотрела, как из наполовину оторванного жёлоба льётся ручьём вода. А дождь долбил по жестянке крыши, всё сильнее и сильнее. И слёзы текли и текли по моим щекам. И всё не кончались. Как же меня эти два месяца издёргали…
И тут меня строго спросили:
— Вас кто-то обидел?
По хорошему, полагалось вздрогнуть. Уж больно неслышно подошёл этот дяденька. Вот только что я тут предавалась меланхолии в полном одиночестве — и вдруг… Я вытащила из сумки платочек, вытерла глаза, высморкалась. Неудобно как-то. Он терпеливо ждал.
Я посмотрела на него — нет, не дяденька. Дедушка. Седой почти совсем. Я вздохнула. Почему бы и не ответить? Нормально же человек спросил. И вообще, я беспричинное хамство не очень практикую…
— Да вы знаете, нельзя сказать, что именно обидел. Жизненные обстоятельства так сложились.
— И всё же. Отчего вы смотрите на ворота училища и плачете? Я наблюдал за вами более десяти минут.
Ну вот зачем? От этих слов стало ещё хуже и слёзный поток открылся с новой силой. Был дождь. Не было автобусов. И больше не было людей. И как-то так вышло, что я рассказала этому случайному человеку нашу с Вовой скандальную историю женитьбы и вот это вот всё…
Он коротко пожал мне руку:
— Не расстраивайтесь. Всё будет хорошо, — разбрызгивая лужи и надсадно гудя подошёл сорок четвёртый, — Этот вам подходит? Езжайте. И не плачьте. Всё хорошо. Это поправимо.
Автобус закрыл двери и пошёл, оставив на остановке странного седого старика со строгим взглядом. А следующим утром мне позвонил Вовка, буквально на пять секунд:
— Любимая! Ты не поверишь! Мне дали увольнение на субботу. Всё, я бегу. Целую тебя, пока!
В трубке коротко загудело, а я стояла, тупо таращилась на неё и думала: вот кто это был? Ангел?
И КАК-ТО ПРОНЕСЛО…
Субботу я ждала с замиранием сердца.
Почти весь этот день (и конечно же ночь) мы провели, обнимая друг друга. И просто, и разговаривали, и ели рядом, и книжки читали, прижавшись друг к другу боками. И, конечно же, любили друг друга. Кхм, неоднократно, да.
Ни-ко-го в гости звать не стали и сами никуда не пошли. И даже гулять не выползали, тем более погода стояла промозглая.
Утром в воскресенье Вова уехал в часть, сказал, чтоб я по сырости к нему не каталась, не морозилась. Пока обойдёмся телефоном.
А в среду звонит, взбудораженный такой! Приехала в ИВВАИУ какая-то очень высокая Московская проверка. И ради такого случая начальство объявило внеочередные соревнования, в том числе забег на пять километров с условием: кто выиграет — увольнительная гарантирована. А чтобы перед Москвойрезультатами блеснуть, курсантам вместо сапог выдали кроссовки. Ну, в кроссовках-то мой как побежал! Новый рекорд училища поставил.
Я про этот забег ещё с прошлой жизни помню, Вовкин рекорд восемь лет ещё никто перебить не сможет.
Так что, можно сказать, с кровью увольнительную вырвал. И со спокойным сердцем ко мне пришёл.
А после того случая как будто и отпустило всех. То ли у начальства гнев остыл. То ли впрямь какое-то вразумление в их головы пришло. Но стал мой милый приходить домой по выходным. И слава Богу.
УСТАКАНИЛОСЬ
С этого момента всё как будто устаканилось, и я успокоилась, перестала судорожно скучать по мужу (переключилась в режим «скучать уравновешенно»). Учился он нормально, чего-то там экспериментальное в составе группы разрабатывал, по спортивным дисциплинам вообще со всех сторон молодец, в общем плане особо не косячил. А неделю (да даже на крайний случай две) разлуки пережить куда проще, чем четыре месяца.
Необходимость урывать минуты у забора отпала, и я стала на час-два после института заходить к отцу в магазин. Купила себе за сто писят тыщ орало (ну, мегафон или как он там называется) и прохаживалась от них неподалёку. Зазывалой работала, короче. А заодно раздавала простые бумажные визиточки, прямо дома распечатанные, с рекламой ателье домашнего текстиля (готовое и на заказ) и попутно магазина. И я вам скажу, сразу продажи вверх поползли! Реально! Работает!
Ещё бы оно не работало, на Урицкого магазины по тридцать лет уж зазывальщикам проплачивают.
Ремонтик в будущем центре двигался медленно, но верно. Есть у меня такая сторона — куркулить. Если маячит какая-то цель, ей будет всё подчинено. И даже если ручеёк притекающих денежек вдруг увеличится — в моей личной жизни практически ничего не изменится. Во всяком случае, до тех пор пока моя цель не будет достигнута.