— Ну и что?
— Да вон он, в сером плаще. Ждёт уже.
Он был непривычно худощавый. И взгляд немного другой. Нет ещё осознания огромной державы за плечами. Да и откуда бы ей взяться? Он же сейчас у Собчака в команде.
Мда, а не прочти я в прошлом будущем это высокомерное интервью Нарусовой, так бы ничего и не поняла. Как она сказала — тогда, дескать, КГБ была чуть ли не чёрной меткой. Бывших КГБшников никто не хотел брать. А Собчак, смотрите-ка, взял. Пригрел чуть ли не из жалости, типа того.
Ладно, не будем углубляться.
— Пап, ты меня здесь подожди.
— Нет уж, следом пойду.
— Ну, как хочешь, только вне зоны разговора.
— Разберёмся.
И, что характерно, одиноких девушек здесь тоже никто не боялся.
Я подошла, протянула руку:
— Добрый день.
— Добрый. Чему обязан?
— Прошу вас, давайте немного пройдёмся. Меня… смущает, так скажем, близость и скученность дворовых построек.
Он оглянулся на разбегающиеся дорожки.
— Эта?
— Да всё равно, любая, — я невольно усмехнулась воспоминаниям, — Знаете, когда мы сюда в первый раз приехали, с группой студенток, нам выдали такие бумажки-путеводители с указанием в том числе маршрутов. И первое, что я сделала — начала громко возмущаться: что за маршрут номер пять? Тупой какой-то. Никаких достопримечательностей не встречает на своём пути, идёт всю дорогу чуть ли не впритык к ограде. А оказалось, это лыжня.
Он негромко засмеялся. А что, чувство юмора у ВВП всегда нормальное было, все говорят.
Постройки остались позади.
— Скажите, зачем вы хотели меня видеть?
— Я хочу спасти жизни сотням наших соотечественников. И я думаю, что вы способны аккумулировать для этого ресурсы. Пожалуйста, обещайте, что выслушаете меня до конца, и я представлю вам доказательства. И прошу, примите во внимание, что ради этого разговора мы приехали из Иркутска. А мы небогатые люди, в общем-то. Не считая того, что лететь пришлось пять часов.
— Хорошо, допустим.
— Моя семья в курсе, что я — довольно часто — вижу маленькие кусочки будущего. Чаще всего, совершенно незначительные, узнаваемые в момент их… реализации, так скажем. Но некоторое время назад сны стали длиннее, связнее и перестали укладываться в рамки бытовых переживаний.
Он остановился:
— Погодите, вы хотели поговорить о вещих снах? Боюсь, я в этом совершенно некомпетентен. Может быть, вам следует обратиться в какое-либо соответствующее издание? — о, да, всяких пророческих газеток выходило — пруд пруди! — Всего доброго.
Он повернулся, чтобы уйти.
— Вы обещали, — сказала я ему в спину.
Серый плащ замер. Он вздохнул, вернулся.
— Хорошо. Только прошу вас, коротко.
— Как скажете. Завтра будет убит директор «АЗС-Сервис», — он не вздрогнул, только прищурился сильнее, — Через день после этого — президент «Стинолнефтегаза», четвёртого декабря — генеральный директор «Росики». Кажется, это что-то большое, нефтяное, вроде бы в Карелии. Пятнадцатого декабря — генеральный Туапсинского нефтеперерабатывающего. Я не знаю, кто все эти люди. Что это вообще за названия. И по большому счёту, мне как-то всё равно. Они полезли в большие деньги и проиграли. Такие вот волчьи законы. Меня другое волнует. Другие. Простые, обыкновенные люди. Я спать не могу, вижу эти картинки, понимаете? Вы знаете, кто такой Салман Радуев?
Он посмотрел на меня внимательно, едва заметно склонив голову влево:
— Конечно.
— Я вижу сон. Из раза в раз. Больница. Почему-то вижу и взрослых, и детей. И там появляются террористы. Боевики, целый отряд…
Я как могла пересказала историю захвата роддома в Кизляре, со всем её ужасным многодневным продолжением. Без названий. Почему-то боялась, что его могут прослушивать — и прослушать не те, что надо. Сколько было чинуш, направо и налево торгующих с террористами, вы не представляете…
— К сожалению, я не могу вам сказать, где и когда это будет. Хотите, картинку нарисую, как я её вижу? — я достала из сумки планшетку, раскрыла, откинула первую страницу, на которой был мелко распечатан текст, быстро начеркала карандашом: горы, «икарус», валяющийся на боку, что-то взрывается… Вернула верхний лист на место. С шелестом сложила оба вчетверо. Подала ему.
Очень я боялась, что нас подслушивают. Очень.
В листке сначала мелким шрифтом были распечатаны даты, которые помогли бы мне убедить ВВП в достоверности информации.
Ближайшие — дни убийств нефтяных воротил, далее, в апреле — ликвидация Дудаева.
Следом — ещё несколько страшных событий, которые будут происходить одно за другим.
— Понимаете, сны — штука тонкая. Образы, образы. Но я очень надеюсь, что это вам поможет.