Так что солянка наступила только после… кхм… после, одним словом.
Я поставила суп разогреваться (электроплита, кто забыл) и забралась к моему мужчине на колени:
— Ты вообще сегодня как? До утра?
Кажется мне, или немного поморщился?
— Сегодня — с ночевой, как в прошлый раз. А вот на следующее воскресенье наряд мне светит, сто процентов, — я не успела расстроиться, как он добавил, — Зато со следующего понедельника у меня летний отпуск.
— Каникулы?
— Да. На месяц.
И тут зазвонил телефон. Я подорвалась в коридор.
— Алё?
— Оля-а, приве-ет, — о, тётя Клара!
— Здрассьте!
— Оля, ты маму не теряй, — это про бабушку, — Она у нас поживёт числа до десятого.
— Ага. Десятого забрать, заехать?
— Нет, погоди. Слушай меня. Потом Саша с Ниной её к себе берут, тоже недели на две.
— А-а-га…
— И Ринат ещё хотел.
— Короче, бабушка в турне отправилась?
— Да. Говорит, последнее лето могу ездить, пока ноги ходят.
— Ко дню рождения-то хоть вернётся?
— Не знаю, мы подумаем. Может, здесь справим, если Зарю и Наиля кто привезёт, а то они обидятся.
— Но вы позвоните?
— Конечно, позвоню. Ну ладно, пока!
— Ага, счастливо.
Я положила трубку, повернулась к Вовке и коварно спросила:
— А ты точно хочешь ехать на каникулы в Железногорск?
Короче, чтоб вы не страдали в неведении, расскажу сразу: к вечеру мой мужчина принял трудное для себя решение и позвонил домой. В Железногорск. Ну, а почему не воспользоваться оказией? Чтобы из части позвонить, нужно идти на поклон к начальству, просить, объяснять подробности…
Реально, как же сотовые нам жизнь-то облегчили!
Ну и вот, Вовка позвонил, сообщил, что у него тут дела образовались, и что приехать он никак, ну никак не сможет. Героически выслушал лекцию обиженной мамы, постарался навести дипломатию. По-моему, вышло не очень.
Эх, товарищи, не может мужик всю жизнь под материной юбкой сидеть. Тем более такой мужик.
Чем бы отвлечь его?
— Слушай, а ты в компьютерах шаришь?
— Компьютер хочешь купить?
— Хочу. Из-за этого, видишь, и ввязалась на лето. Тыщу баксов вынь да положь…
Ну и всё. Дальше мы обсуждали, как и чего, да куда можно сходить, да с кем можно поговорить, чтобы собрать вариант получше и подешевле.
И ели вкусную солянку. И любили друг друга. И нам было хорошо.
11. С ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ЛИЦОМ
И СНОВА В БОЙ
Третье июля. Начало утра понедельника почти в точности повторило то, что было неделю назад, с той лишь разницей, что крикнула я в этот раз, что встречу его в понедельник на КПП. Потом я вернулась домой, к своим развалам и бизнес-планам.
Вы не удивляйтесь, пожалуйста, и не думайте, что я возомнила себя способной перевернуть мир или сделаться финансовым магнатом. Чур меня.
Я просто хотела жить. Жить с любимым человеком. И иметь хотя бы относительную финансовую опору в этом лютом море девяностых.
Да, имея знания последующих лет, можно было попытаться ввязаться в авантюры, поставить, как говорится, на крупное… только зачем? Нет, правда? Трястись потом, как царь Кащей над златом? Ждать братков?
Ради семьи мне нужен был спокойный, стабильный, достаточный доход, а не рисковые сверхприбыли. Небольшое дело, которое не будет привлекать излишнего внимания.
Именно поэтому в голове у меня крутили счётные колёсики. А внутренний таймер требовал скорости.
Катастрофически медленно. Катастрофически мало.
Итак, для латинянки всё было готово. А вот кроме этого — пять штук. Огорчительно скудно, я бы сказала. Если они тоже перед отпусками на кафедре собираются, то, наверное, и с денежками. Эх, блин, упущенные возможности…
С другой стороны, семи ещё нет. За два часа я два набора сшить успею. А может и три, простыней-то вон ещё сколь лежит! Поехали!
И вот замечаю я, товарищи, очевидную и древнюю истину: если что-то делать одно да по тому, скорость выполнения однотипных действий возрастает. Автоматизм, панимаишь! Успела четыре! Ну, хоть что-то…
И тут явился Василич. Привёз мне мерные рейки, как я заказывала, нескольких размеров. И двадцать штук комплектов от мамы припёр! Это значит, решила она вспомнить героическую юность, когда (ещё до окончания физкультурного техникума) подрабатывала на швейной фабрике. Как раз-таки швеёй-мотористкой! Справедливости ради скажем, что швее ничего не приходится кроить, строчи да строчи. И возможности у промышленных машин по скорости совсем другие. Правда, огромные они, как заводские станки, и гудят примерно также. У нашей тёти Вали стояла такая, пока она надомницей трудилась. Шила рукава для халатов. Причём, по-моему, только правые, и только какой-то определённый шов, поскольку в промышленных масштабах все операции разнесены по разным исполнителям. Типа, четыреста рукавов в день. Так вот, чтобы поработать, она детей старалась на улицу выгнать, так этот агрегат завывал.
Мы быстренько разложили товар по пакетам и помчали.
Биофак порадовал меня не так сильно, как родной факультет. Однако, рядом вдоль улицы торчало несколько ларьков, и я, презрев стеснительность, направила свои стопы туда. Прошла почти до самой троллейбусной остановки, потратила на эти двести метров два часа, однако расторговалась! И не так всё страшно, оказывается. Особенно когда рядом мужик, который следит, чтобы всякие серые типы к тебе не приближались.
Короче, к двенадцати мы отстрелялись.
— Может, сразу на базу съездим? — предложил Василич.
Типа, за тканью, мама-то свою всю исшила.
— Ой, подождите! У меня ещё дома запас есть, так что пока у меня возьмём.
К половине первого мы были уже в Юбилейном. Василич увидел мой склад и согласился, что пока ничего покупать не надо. Без вариантов.
Второй раз поразился, когда я предложила ему солянки. Спокойно, то ли ещё будет! Рассчиталась с ним и с мамой за сегодняшний день, как договорились, сразу. Следующую вылазку назначили на среду.
Мы швеи-подпольщики, блин.
Не успела проводить Василича — звонок.
— Алё, ну тебя не поймать!
— Папа!!! Привет!
Папа сразу взял быка за рога:
— Доча, тебе оверлок не нужен случайно?
— Нужен! А какой? Кто продаёт?
— Хорошие люди продают. Недорого.
Кажется, я знаю, кто это производственные мощности сокращает.
— Промышленный?
— Да, но небольшой такой. Дома можно поставить. Сто тысяч всего.
— Ёпрст! Конечно, надо! Только я совсем не помню, как его заправлять, — ой, бля-я-я… — В смысле, не знаю, — это же надо было такое ляпнуть… — Мне всё показать надо.
— Так. Я через двадцать минут буду, будь готова.
— Ага, жду!
Оверлок! Это насколько упростит дело!
Ехать было недалеко. На продажу выставили четыре оверлока, я все попробовала, поговорила со швеями и остановилась на двух. А что, маме тоже надо поставить. Станет не нужен — перепродадим с лёгкостью.
Инструкцию записала пошагово! А то случись что — куда бежать? Это ж такой суровый агрегат, формами напоминающий триумф индустриализации всей страны! Зато электрический, с ножным приводом, и вся эта красота вделана в специальный столик.
Папа сгрузил покупки в паджерик (и чего только этот джип за свою жизнь не возил!), один мы сразу отвезли маме. Пришлось всё настроить и потратить полчаса на мастер-класс.
Второй притаранили мне. Папа тоже поразился солянке, хвалил очень воодушевлённо, как он это умеет.
— Пап, ты потерпишь ещё немного с деньгами?
— Чё хочешь?
— Хочу дверь поставить. Боюсь, честно говоря. Наша-то на полпинка.
— Ну да, — он покивал, — Подожду, конечно. Ты вечером позвони мне, телефон мужиков тебе дам. Скажешь, что моя дочь, цену задирать не будут. Кстати о музыке… — шлёпнул на стол стотысячную бумажку.
— О, продал?
— Ага.
— Клёво. А вот к вопросу о дверях, ты не знаешь, где можно табличку заказать?