— Да-а, домик хороший, что и говорить. К сожалению, его в списках нет. И вообще ничего многоэтажного нет, только первые этажи в разной степени запустения, — я подрегулировала масштаб карты, — Слу-ушай, зато вот это есть! Это ж рядом совсем! Смотри какая лепнина вокруг двери. Да и Бог с ним, что серп и молот, тут как раз вывеску повесить, зато по бокам какие листья и ленточки! И над окнами, — я покрутила фотографию, — Да тут весь фасад презентабельный, на таком фоне и фотографироваться прикольно. Ступеньки красивые, полукругом.
— Да, шикарное место. Там сейчас ресторан, вроде бы?
— Ой, да чего там только не было! И банки какие-то, и магазины, и кафешки. Место для торговли неудачное. Он же как бы в глубину.
Муж покивал:
— Есть такое. Лень людям крючок делать.
Дом, реально, стоял, отступив от основной линии улицы метров на пятнадцать, и этого хватало, чтобы место посреди оживлённого людского потока сразу стало непроходным.
— А мне наоборот нравится — скверик такой небольшой, и воздух чище будет, и шумов меньше. И вообще, нам же не торговать.
— Согласен. А кто знает — тот найдёт. И всё-таки центр. Бери это, хороший вариант.
Будущее прошлое
4 февраля 1996, воскресенье.
Мы стояли с Вовкой рядом с нашим предполагаемым будущим клубом. Видок у дома, конечно, был далеко не такой замечательный, как в две тысячи двадцать втором. Старые деревянные рамы смотрелись гораздо хуже пластиковых, а уж пыли, наверное, с палец толщиной… И крыльцо подразбито. Лепнину бы кое-где надо подновить. И вообще, побелить бы фасад. Но всё это вторично, Бог с ним. Интересно, канализация-отопление-свет фунциклируют? И какие там полы?
Внутрь попасть никакой возможности не представлялось — ни сторожей, никого. Всё, естественно, закрыто.
Мы попытались заглянуть в окна, особо не преуспели по причине их страшной грязности. Но полы, вроде, есть. Непонятно, но похоже, как во многих учреждениях, из таких больших плит (бетонных, наверное) с мраморной крошкой. Лавочками с ажурными чугунными спинками и ножками в этом времени пока и не пахло. И газоны тоже выглядели несколько заброшено. Мы прошлись вокруг дома. На лавочке со стороны двора сидели две бабульки. Всё, что они знали — что всё давно стоит закрыто, но вроде бы пожаров и потопов замечено не было. Больше никаких особых сведений мы не почерпнули.
— Вряд ли нам предложат аварийное помещение с прорванными трубами или сгоревшей электрикой… — неуверенно предположила я.
— Ты ж завтра туда пойдёшь? К этому мужику? Вот и спроси точно, — немного успокоил меня Вовка, — Поехали домой, я по тебе соскучился страшно.
5 февраля 1996, понедельник.
Назавтра я поехала в институт — учёба ж начинается, а потом говорю Анне:
— Пошли со мной до администрации дойдём, а? Не хочу одна шариться.
— Да пошли.
Зашли мы к Беловестных. Он уверил меня, что все предложенные помещения находятся в пригодном для использования состоянии. Ну, может быть, понадобится косметический ремонт.
— Вы договор в КУМИ сами повезёте?
— А какие ещё есть варианты?
— Мы можем отправить с курьером, но он поедет только в среду.
Я подумала, что не хочу стоять в многочасовых очередях. Два дня туда-сюда погоды не сделают.
— Пусть уж лучше курьер. А ключи когда можно будет получить? После всех подписаний?
— Да нет. Пройдите сейчас в семнадцатый кабинет, я позвоню — они вам выдадут.
В семнадцатом кабинете сидела девушка, сильно похожая на ту, первую, которая не знала, как со мной общаться. Выдала мне аж четыре комплекта ключей, попросила расписаться в амбарной книге.
Вышли мы с этими связками на улицу.
— А далеко это? — спросила Аня.
— Да почти напротив книжного «за спиной у Ленина», на «Труде».
— А-а! Так это две остановки! Пошли сходим, позырим.
И пошли мы осматривать свалившиеся на меня апартаменты.
Ключ к дверям подошёл такой большой, как у Буратины почти. Внутри было пыльно и гулко.
— А ничего, тепло! — обрадовалась Аня. Морозяка сегодня стояла за двадцать пять, мы пока дотопали, щёки начало щипать.
— Значит, отопление фурычит, ура!
— Смотри, изнутри защёлка какая.
Защёлка была капитальная, целый засов.
— А давай закроемся, мало ли… Запрётся ещё кто-нибудь.
Итак, мы забаррикадировались изнутри и отправились на осмотр. На полу виднелись беловатые следы от растаскивания. Мебель выносили или оборудование, я ХЗ. Помещение было не одно огромное пустое, а разбитое на целую кучу залов, зальчиков, кабинетов и каких-то закутков. Периодически попадались мощные «слоновьи ноги» — здоровенные несущие колонны, метровой толщины, наверное (я примерно так, на глаз, никакой рулетки, естественно, у меня с собой не было). Радовало, что они хотя бы торчали не посреди залов а вроде как выступали из стен, образуя обширные ниши. Как-то эти ниши обыграть бы… Думать надо.
На стенах, видимо, было раньше что-то закреплено, потому как во многих местах остались торчащие дюбеля или дырки от выдернутого крепежа. Затирать и белить надо будет, ясное дело.
— О, Ольга, смотри, а это что такое?
Выгородка была явно технического назначения, с какими-то трубами и железяками. В полу был даже не люк, а целая железная дверь.
— Подозреваю, что там, внизу всякие домовые коммуникации.
— То есть, тут слесарь будет ходить? У него ключ свой или как?
— Вот это я не знаю. Спрошу, когда документы забирать буду.
Потом мы нашли два туалета. Оба в состоянии «так себе». Старая, старая сантехника. Видно, что мыли, но… Я бы поменяла, всё равно. Точнее, поменяю.
В дальних кабинетах — здесь, должно быть, сидели какие-нибудь бухгалтера или делопроизводители — нашлось несколько письменных столов, шкафов и потрёпанных жизнью стульев, на которые никто не позарился. Ну, пусть будут пока, вдруг пригодятся. Тут было совсем тепло. Мы скинули верхние шкурки и сели с Анькой напротив друг друга, как два директора шарашкиной конторы — чёт находились мы уже по этим лабиринтам до отвала.
— Ну и что ты думаешь? — Анна сложила руки замочком.
— Думаю, до фига работы тут. Одно меня радует — грибка нет. Я бы сразу почувствовала, аллергия же у меня на него. И мышами не пахнет.
— И тараканов я не видела.
— А чего им тут делать, жрать-то нечего. Даже если были, давно в квартиры ушли.
— М-гм. Но ремонта… да-а-а…
— Да ничё, мать, прорвёмся. Главное, за всё сразу не хвататься, потихоньку, один зал, другой… Чайник сюда надо купить, что ли. Хоть чаю бы щас попили.
— Да сюда, слушай, столько всего надо…
— Не ссы, мать. Главное, разделить большую цель на маленькие порции и есть её потихоньку.
Полвечера я пыталась представить, как и чего можно в этом помещении организовать. А потом вспомнила, что папе надо продукцию сдать, и села шить.
Блин, всё надо! Как бы исхитриться, ещё пару часов к суткам пришить? Эх, мечты, мечты…
БИЗНЕС ЖЕ Ж
Февраль начал потихоньку разгоняться в продажах. Девки-матюгальщицы работали наперебой. Я прям себя хвалила. И тут до меня дошло. Дело не только в них. Модный в последние годы (переживающий прямо-таки свой пик популярности) день всех влюблённых же приближается! Срочно надо добавить в кричалку фразу «романтическое постельное бельё сделает ваш вечер незабываемым» или ещё какую-нибудь заманушную прелесть. Чтоб прям убойно. А потом после четырнадцатого сразу надо на брутал переключиться. А потом восьмое марта! Снова розы и романтика! Чувствую, будет бум почище новогоднего, после которого снова наступит мёртвая зона. Успевать надо!!!