Вечером в клубе собралась толпа рулевиков. Ой, ладно, не ругайтесь — ролевиков, конечно. Я ж любя.
И Вовка приехал прямо к собранию.
Так вот. По-моему, моё предложение поучаствовать в шествии Бессмертного полка вызвало у них некоторый когнитивный диссонанс. Вы поймите, само вот это ролевое движение (также как и большинство, на мой взгляд, исторических, реконструкторских, театральных, неформальных и прочих разнообразных движений) — это своеобразный уход от действительности. Создание не просто ещё одной социальной группы, а некоего своеобразного кармашка реальности. Тут, главное, баланс соблюсти, чтобы не ухнуть в коллективную шизофрению.
И вот — я, с предложением максимально приземлённым.
— Шествие Бессмертного полка, как и все прочие события нашего клуба и участие в них — дело сугубо добровольное. У кого не получается или ещё какая-то причина — ради Бога, спокойно живём дальше, ближайшее наше следующее мероприятие — День города. Туда тоже нужно думать какие-то мысли, чтобы это было ярко и интересно. Это шанс создать определённый общественный резонанс, чтоб нас заметили, поэтому я буду просить всех максимально поучаствовать. Вы можете приходить, использовать свободные комнаты в качестве мастерских, какой-то крупногабаритный реквизит складывать. Но я до десятого, извините, буду занята до упора. Зато буду здесь каждый день, с утра до вечера, а может и ночью. Мда. Так вот, День города — мы на него подписались, чтоб город помог нам с оплатой коммуналки. А День Победы — это для души. И если кто-то может не просто пройти, а помочь мне в организации — предлагаю записываться.
— Я пойду, — подняла руку девочка, с которой мы в маршрутке тогда познакомились, ещё эльфийские имена обсуждали, — Можно с сестрой?
— Да Боже ж мой! Можно с кем угодно! Хоть всей семьёй!
Короче, народ начал обсуждать и даже спорить. Хотя казалось бы… Впрочем, люди всегда найдут о чём поспорить.
По итогу у меня записалось тридцать человек с копейками, остальные пока думали.
— А! Про форму забыла сказать! Кто хочет — послезавтра, собираемся здесь в десять, вместе в Зелёный поедем, — это микрорайон такой, при военной части, — Кому удобнее — сразу туда к одиннадцати подъезжайте на конечную. Второй заезд в понедельник, шестого.
— А что, прямо сороковых годов? — выкрикнул кто-то.
— Ну, нет, конечно. Конца шестидесятых, где-то так. Но ещё с пилотками.
Короче, пообсуждали да домой пошли. Все кроме нас с Вовой и Аней, потому как в прихожке стояло четверо посетителей с фотографиями. Не прогонять же их? Это, считай, ещё минут двадцать.
Доехали опять до Мухиной, дальше погуляли пешком.
Я Вовке по дороге говорю:
— Слушай, придётся, наверное, со спальниками, что ли, в клуб перебраться? Люди, похоже, будут и после работы идти. Чё-то я не хочу вечерами вот так таскаться. А утром снова обратно, какой смысл?
— Ну да.
— Я бы с вами, — загорелась Аня, — Только спальника у меня нет. Я тоже могу сканировать. Ты ж меня научишь? А то вдруг уйти надо — и как?
— Реально — и как? — согласилась я, — И не скучно вдвоём будет.
Вова, кажется, подумал, что так и более безопасно, но ничего про это не сказал.
— Спальник-то как раз не проблема, найдём. Десять дней на чае с печеньем…
— А у нас на антресолях плитка есть двухконфорочная! — вспомнила я, — Мама на дачу купила, а потом они газовую поставили. Она рабочая. Что я про неё раньше не вспомнила?
— Ну тогда живём!
— Холодильник бы ещё, чтоб молоко не кисло, — Аня у нас очень хозяйственная.
— А мы наш маленький можем забрать, — предложила я, — Всё равно же переезжать скоро. Вов? С Василичем вынесете?
— Да я его один вынесу.
Этот да. Вынесет. Но неудобно его по лестницам корячить…
Дома я позвонила Ирке (сестре из нашего дома, вы её по Новому году должны помнить), взяла с неё клятву, что в эти выходные будет заходить каждый вечер, бабушку проведывать и продукты приносить. Бабуля у нас, не смотря на свои преклонные восемьдесят два, очень бодрая, до пятого продержится. А шестого уже мама с дачи приедет.
ВСЕ ТРУДЯЩИЕСЯ ЛИКУЮТ!
1 мая 1996, среда.
Первое мая для меня — особый, знаменательный день. День рождения матушки, так что начала я его традиционно с поздравлений.
Я вообще в этом плане звезда. Мама — первого мая родилась, папа — седьмого ноября. Все трудящиеся ликуют оба раза. И некоторый вселенский намёк…
Ладно, с намёками потом как-нибудь разберёмся, а пока у нас намечается переезд. Мини такой.
Так что перед тем, как торжественно выехать на дачу, гулять, отмечать и веселиться, попутно сажая всякое в землю русскую, мама с Василичем организовали нам перевозку холодильника (а заодно спальников, ковриков, кучи одеял, коробки с посудой, плитки, рюкзака с вещами и сумки с продуктами). Кроме нашего скарба, у них и своего была куча. Да ещё рассада в ящиках. Хорошо, прицеп есть!
— Оля, вы точно на дачу не приедете? — вот даже не знаю, сожалеет она или перестраховывается.
— Нет, мам, никак не получится. Фотки потом покажешь.
Помнится, соседи к ним придут, так что тихонько скучать вдвоём им точно не придётся.
Чётко к оговорённому времени (немецкий орднунг как-никак!) подошла Аня с дорожной сумкой, и мы понеслись!
Устроились мы в клубе по-богатому (это слово надо произносить с южнорусским «ғы»): поверх линолеума, не скреплённого пока ничем, раскатали куски ковролина, накидали туристических ковриков, спальников, подушек и прочего — так что комнаты приобрели некоторый оттенок востока в его походном варианте. Это всё мы с Аней, потому как Вовка затащил холодос и сразу умчался на свои курсы.
Аня тоже хотела бежать в институт, но потом вспомнила, что первое же мая! Поржали мы с ней и сели учиться (она — учиться, а я — учить) сканировать, в фоторедактор переносить, распечатывать. А ещё желательно всё это уметь хоть немножко настраивать. Короче, заняты были основательно.
Я думала, никто сегодня с фотками не придёт, но люди потихоньку шли, на них мы и практиковались. Время потянуло к обеду, и мы решили хоть куриный супчик сварить на скорую руку. В комнате вкусно запахло морковно-луковой обжаркой — компьютер-то наш в большой кухне же стоит! Такое несколько сюрреалистическое сочетание офиса-типографии и пова́рни.
38. ЕСЛИ НАДО — СДЕЛАЕМ!
СПОРТЗАЛ И МЕДИЦИНА
В косяк солидно постучались.
— Ой, здравствуйте! — обрадовалась я.
Нет, правда, я им реально обрадовалась. Какое-то это было совершенно иррациональное чувство. Память о спасении от налётчиков?
А вот Аня, по-моему, немножко испугалась.
В дверном проёме стоял тот здоровый дядька со сломанными ушами. Только пиджак был уже не малиновый, а тёмно-серый, в узкую благородную полоску. У папы в магазине, поди, брал. Какой-нибудь «Армани», они так хорошо на любых фигурах сидят. И вместо цепи в два пальца толщиной — галстук с элегантным золотым зажимом. А в нагрудном кармане, похоже, «паркер». Растут ребята. Сзади толпилась «бригада». Тоже все такие… джентльменского вида.
— Алексан Иваныч сказал, к девятому мая типа… — старший сделал неопределённый жест пальцами, невольно напомнив мне анекдот про хаотическую распальцовку, — … торжество в городе будет. Чтобы, значит, помянуть дедов как следует.
— Всё правильно, будет! Да вы проходите, присаживайтесь. Ребята, в той комнате ещё стулья есть, берите. Хотите чаю?
— Не, чаю не надо, — старший сел напротив меня, сцепив руки на столе, от чего его фигура сделалась совершенно горообразной, — Давай по порядку, чё там, как.
Только я собралась излагать…
— Извините, здесь фотографию ветерана увеличить можно? — в дверях стоял наш знакомый Склифосовский и внимательно смотрел на посетителей.
— Да, конечно! — оживилась Аня, — Идите сюда, я отсканирую, пока Ольга рассказывает.
— А можно, я тоже послушаю? — доктор прислонился к косяку и широко, доброжелательно улыбнулся.