Ладно.
Окромя прекрасной стези писательства, надо бы подумать, что нас может накормить прям вот щас, чтоб сразу. Начнём от противного. Попаданцем-прогрессором я быть не хотела. Не чувствовала в себе призвания — раз. Опасалась вывернуть реальность в какую-нибудь очередную задницу — это два. А накосячить я могу с большой лёгкостью, это прям стопроцентная гарантия.
Что я умею?
Я могу преподавать, для дошкольников. Подготовка к школе, рисование, лепка и прочее. Лет через пять будет бешено востребовано. Точно помню, что в две тысячи копеечном (втором-третьем, что ли?) Я вышла воспитателем в детский сад (полная рабочая неделя) и параллельно в этом же саду вела кружок лепки из солёного теста (два раза в неделю по три часа). Так вот воспитательская зарплата у меня, практически без стажа и с небольшой категорией, была что-то в районе трёх тысяч в месяц. А за кружок — минимум шестнадцать, такие дела. Это уже с учётом отчислений в мошну детского сада. Правда, место оказалось удачным. Из минусов — лето пустое. И с налоговой отношения надо как-то оформлять.
Могу, кстати, какие-нибудь танцы вести, да хоть те же восточные. Сколько лет я отзанималась… А в те махровые годы мой уровень будет прямо-таки мастерским. Да по ходу дела ещё поднатаскаюсь.
Могу шить. Практически всё, хотя сложное в последнее время ленюсь. Все знакомые портнихи, кстати, весьма неплохо в то время зарабатывали.
Из художественных ремёсел много чего знаю и умею, но… Но. Это хорошо тем, кто вблизи активных туристических потоков живёт, зарабатывает на рушниках, тканых половиках, расписных досках и прочем. У нас тут это если только как случайный заработок прокатит. А нам надо такое, чтоб на поток.
Самогон ещё могу гнать, кхм. Очень качественный. Но в то время, по-моему, противозаконное это дело. Да и сейчас — только для своих. И заморочно. И перегонные кубы где-то искать…
А вот для шитья всё есть. Кста-а-ати, в девяносто шестом мы с мамой ездили на новоленинские базы, оптом бязь покупать для постельного, вроде бы сильно дешевле выходило, чем готовое покупать. И по ходу дела, они там уже давно сидели. На Горького ещё во дворах оптовка была. Ткани-фурнитура. Проверить надо. Посмотреть ценники. Вообще по тканевым отделам пробежаться, посмотреть, какой набор. И по ателье — цены узнать. О, кстати, Таня же, сестра моя двоюродная, шьёт на дому. Шила в девяностых. К ней зайду, выспрошу. И объявления можно развесить по шитью, тогда все столбы были сплошь облеплены, никто не боролся за чистоту и культурный вид города. Эх, жаль, выпускные уже прошли…
Настроила я таких грандиозных планов и спать легла. А провал, прикиньте, не произошёл! Не случилось перехода ни этой ночью, ни следующей, ни через одну.
Никаких вам прыжков в прошлое, даже завалящих.
И я как-то подуспокоилась. Порадовалась за то, что догадалась сделать записи в дневнике. Как там у них сложилось, интересно? Мы пару раз даже обсуждали возможные ситуации с мужем, хихикали и строили предположения. Он уверял меня, что спёр бы из актового зала здоровенный кактус по кличке, извините, «Х*й», заслуженной им за характерную форму, образовавшуюся после сложных жизненных коллизий.
Аргументировал Вова тем, что жалко ему было, видите ли, этого кактуса — курсанты тайком курили рядом и совали кактусу в горшок окурки. И от этого он чах. А был такой красивый и даже регулярно цвёл здоровенными белыми цветами. Я ржала и справедливо вопрошала: и куда бы мы с этим кактусом попёрлись? И голосовала за гранат.
Гранат Вовку удивил, хотя сейчас он мне частенько именно фрукты красиво вместо цветов дарит. Или шоколадки. Выбора-то у мужика нет. А! Тортики иногда на заказ или ещё какие вкусняшки. Уважаю. А цветы — они невкусные.
Так вот, если не кактус, то меня мог ожидать букет из конфет, тогда они только вошли в моду и продавались повсеместно. Но это уже вопрос, скорее, гипотетический.
ВОСКРЕСЕНЬЕ
Пятница и суббота у мужа выходные дни, и мы, наконец, можем больше времени провести вместе. Погулять. Посмотреть что-нибудь хорошее, хотя в последнее время столько «правозащитной повестки» прёт из фильмов, что для сохранения нервов и экономии душевных сил мы выбираем что-нибудь старенькое. Недавно вот у нас была эпопея Шерлока Холмса. Пересмотрели, наверное, в пяти разных вариациях, сравнивали, балдели от любимых моментов.
А в воскресенье он опять пошёл на смену, а я осталась дрыхнуть, обложившись подушками. И надо же было кому-то позвонить! Я долго тупила, соображая, где мой телефон и почему он орёт таким странным голосом.
В дальнем углу письменного стола — чтобы сразу не выключить, а сперва обязательно встать, — стратегически задвинутый за банку с карандашами и магнитофон, пищал будильник.
Так.
Судя по всему, провалы совершаются нелинейно. Нет, линейно, но несинхронно! В теориях распределения временны́х потоков я всё равно не сильна, так что даже голову себе забивать не буду. Судя по всему, тут прошла одна ночь, с субботы на воскресенье.
Блин, надо маячок какой-нибудь придумать, что ли, на случай непредвиденной подмены сознания. Что-нибудь неочевидное, но такое, чтоб если в теле очнусь не я, это обязательно потревожили. Я тогда хоть в дате буду уверена.
Я перебрала в голове возможные варианты. Ну, например, дверь у меня в комнате закрывается на смешной поворотный шпингалетик. Поставить внутри какой-нибудь… стаканчик пластмассовый на выходе? А сверху положить бумажку с датой. Вряд ли местная Оля станет повторять мои манёвры, если вернётся. Я гений, прочь сомненья!
На будильнике было семь тридцать утра. Вот почему-то, куда бы я ни собиралась, мне всегда нужен ровно час. Если я рассчитываю с запасом — включается какая-то фигня, типа — ой, ещё уйма времени… И я обязательно опоздаю! Меньше часа тоже не хватает. Так что, ровно час! И час, чтоб добраться. Автобусы, насколько я помню, ходят ужас как. А маршрутки? Вроде, были уже, но в четыре раза дороже.
О, кстати, там на полочке часы мои лежали. Аккуратненькие дамские, жёлтого металла. Идут нормально, я вчера засекла. Надо их надеть. Или одеть? Фубля, ещё я в филологические диспуты сама с собой не вступала!
Так, красота прежде всего! Я пошлёпала в ванную. Заметила на полочке три флакончика с духами. Решила, что двадцать лет ждать тоже не буду — и выкинула все три в мусорку. Да, был период, хотелось «красивой жизни», хотя бы в деталях. А спустя какое-то время я поняла: ну не люблю я, когда от меня пахнет химозой. Аж до желудочных болей. Максимум — ароматные смеси, которые я сама делала, одно время нравилось экспериментировать с коктейлями эфирных масел. И то — так… А мужчина всё равно лучше всего реагирует на естественный запах женщины. Если она не засранка, конечно, ха.
Хотя, Наполеон вон, говорят, наоборот, возвращаясь из походов, к Жозефине специального гонца засылал, чтоб она не мылась подольше. Фубля.
Короче, я исполнила всякие гигиенические процедуры, о которых не буду особо распространяться, надела свои алые паруса (ладно-ладно, не паруса, кружевной минимализм), неприличное синее платье, серьги-ожерелья, часы. Пока распутывала бигуди (удобные, между прочим, бигуди, они у меня до сих пор живы, мягкие такие, длинненькие, из чего-то среднего между туристическим ковриком и поролоном) и наводила вавилоны, столько времени прошло, как-то я не рассчитала, поэтому с чайником заморачиваться не стала, взяла яблоко из вчера купленных. Сумочку решила другую прихватить, поменьше. А чего, собственно? Ключи, платочек, студенческий (на всякий случай) и кошелёк. Часть денег вытащила, сунула в свой дневник. А то помню я, какие ушлые карманники в общественном транспорте и всяких парках-рынках работали. И главное — сколько их было! Так что оставила пятьдесят тысяч — на проезды и, мало ли, на мелочь.
И, кстати, о чём совсем забыла вам сказать! Очки! Очки перестали быть нужны. Не знаю уж, от стресса или ещё от чего это произошло. Не могу также утверждать, что зрение восстановилось полностью. Может, стало минус один-два против прежних минус шести. Но то, что без очков глаза работали лучше, чем в очках — это однозначно.