Внезапно Пятачок понял, что глубоко отклонился от намеченного курса. Он заметил метрах в двухстах па лочки и прутики, из которых, помнится, был создан дом Иа-иа и решил навестить ослика и рассказать ему о своих переживаниях.
— Привет, Иа-иа! — сказал Пятачок грустно, заметив ослика невдалеке от большого куста колючек.
— Привет, поросенок Пятачок, — сказал Иа-иа ме ланхоличным голосом.
— Иа, Слонопотама ловят!
— Слонопотама? — равнодушно спросил Иа-иа.
— Ну да! И ракетой под хвост!
— Под хвост? — ослику вспомнилось недавнее приключение с хвостом, который у него оторвали вместе, грубо говоря, с куском задницы агрессивно настроенные Панки.
— А может, — сказал он после двадцатиминутного раздумья, — а может, в этом и есть сермяжная правда?
Поросенок разразился жуткими рыданиями, от которых у Иа-иа почему-то стало спокойней на душе.
— Какие все, хрю-хрю, злые и нехорошие... хрю-хрю... в нашем Лесу, — подумал Пятачок вслух, вытирая слезы.
— Ну как, ушел? — спросил Кристофер Робин, осторожно высовываясь из мусорного ящика.
Ему никто не ответил.
Кристофер Робин с опаской вылез из своего убежища, и увидел большие глаза Тигры внутри стиральной машины (с прозрачной крышкой), купленной САВОЙ Тигре на день рождения. Кристофер Робин открыл машину, и Тигра, чихая, с рычаниями выбрался наружу и начал отряхиваться от стирального порошка.
— Ну и зверюга! — сказал Кристофер Робин.
— Кто это б-был? — заикаясь, спросил Тигра. Хвост его дрожал мелкой-мелкой дрожью.
— Слонопотам, кто же еще? — объяснил Кристофер Робин, отдирая прилипшую к рубашке бледно-розовую жвачку.
— Чего он нас доп-п-прашивал-то? — спросил Тиг ра.
— Кто его знает... Про лучший язык спрашивал.
— А ч-ч-чего ты ему сказал, что лучший яз-з-зык — Си? — с подозрением спросил Тигра. Я вот все слышал...
— А какой-же еще?
— Я вот тебе! — и Тигра занес над Кристофером Робином когтистую лапу. Но цапнуть по лицу любимого друга Тигра не решился.
Тигра нисколько не разбирался в языках программирования, но помнил довольно отчетливо доставленные Винни Пуху роскошные финские контрабандные обои, изображавшие цветочки с какой-то финской надписью, о которой Винни всем сообщал, что там написано «Турбо-Паскаль вещь».
— Давай в психушку позвоним, что-ли... — предложил Тигра после десятиминутного раздумья. — Слонопотам-то, вроде, бешеный...
— Да чего уж там давай позвоним...
Кристофер Робин снял трубку телефона и собрался набрать номер.
— А, черт, телефон не работает, — сказал он, положив трубку.
— Как не работает? — Тигра бросился к распаячному шкафу. — Ах ты гад, — сказал он через минуту, появившись снаружи. — Не работает ни хрена... Везде не фаза, а земля...
— А как ты фазу проверял? — поинтересовался Кристофер Робин.
— Как, как... Зубами, как же еще-то?
Эпилог
Маленький отважный поросенок ждал в Очень Хитрой Засаде около двух часов, пока на горизонте появилось облако пыли и раздался рокот мотора.
«Вот я вам щас...», — подумал Пятачок и нажал на кнопку подготовки к запуску ракеты.
Он навел ракету на облако пыли и нажал на спуск.
«Будете знать, — подумал он, — как Слонопотамов обижать, живодеры...».
Когда пылевое облако приблизилось, Пятачок с ужасом разглядел, что Слонопотам зигзагами гонит по дороге санитарную машину, подталкивая ее хоботом.
Пятачок почувствовал, как у него зашевелилась щетина на голове, но кнопки разворота у ракеты не было...
Последнее, что заметил испуганный поросенок пролетающие над ним огромные бивни.
Пятачок, рыдая, стоял на холме около бронетранспортера, рядом с огромной дымящейся ямой. Около ямы расло обугленное дерево, на котором висели крупные клочья обшивки санитарной машины. На бронетранспортере было криво написано «I LOVE BORLAND & ZHELUDDI».
Лес спал.
Винни Пух скачивал из соседнего леса новую коммуникационную программу с офигительнейшим протоколом обмена; Тигра во сне рычал и дергал лапой: ему снилось, как он играет в OutRun, а за ним гонится Слонопотам; Кристоферу Робину снилось, как Слопотам гонится за ним и обсыпает сверху пачками банкнот.
А сам Слонопотам только что приземлился в соседнем Лесу, и ему снилось, как все жители всех-всех Лесов стали хорошими (и стали писать только на Паскале).
Только что рассеялись тучи, и над ночным Лесом показалась круглая луна, похожая на дырку в пятидюймовом диске, если смотреть ее на свет лампы.