Прежде чем стать писательницей, Вербицкая окончила Елизаветинский институт, училась в московской консерватории, которую пришлось оставить из-за недостатка средств. Преподавала пение в гимназиях, была гувернанткой. Вышла замуж по любви, за малообеспеченного инженера Вербицкого, и родила троих сыновей. И всю жизнь билась в тисках материального неблагополучия и боролась за утверждение женской независимости. Работала переводчицей, корректором, публицистом в газете «Русский курьер».
В 26 лет Анастасия Вербицкая дебютировала повестью «Первые ласточки», вышедшей в журнале «Русская мысль» под редакционным названием «Разлад». «Первые ласточки» — история о талантливой писательнице Валентине Каменевой, которая растрачивает свои силы на журналистскую поденщину и активно борется за свои женские права: «Знайте… только одинокие сильны… Только они проложат новые пути и создадут женщине счастливое будущее… Стремитесь к общественной деятельности. В ней, только в ней — наше освобождение… надо выйти из теплого угла на холод и мрак улицы, на работу, на борьбу и лишенья, навстречу всему неведомому… Туда — в широкий мир…» Этот призыв Вербицкой, вложенный в уста ее героини, прозвучал весьма революционно для своего времени.
Тему «Первых ласточек» и последующих своих книг Вербицкая определила как «страстный протест личности против любви, дружбы, семьи». Почти все героини Вербицкой фанатически отстаивали свою независимость ценою даже своей гибели. С 1902 года Вербицкая занялась издательским делом и опубликовала более двадцати книг иностранных писательниц, посвященных «женскому вопросу»: «Женщина, которая осмелилась», «Свободная любовь», «Третий пол», «Ницшеанка», «Право на любовь» и другие. Короче, Вербицкая как сочинительница, как переводчица и как издательница пробивала (лучше сказать — проламывала) идеи феминизма в России.
Идея феминизма, идея равенства женщин с мужчинами, как все любые идеи, приходят в Россию с Запада. И с большим опозданием. Достаточно вспомнить одну из первых бунтарок американку Абигайл Смит Адамс, которая в конце XVIII века протестовала против абсолютной власти мужчин над женами. В 1792 году вышел труд англичанки Мэри Уоллстонкрафт «В защиту прав женщины». Чуть позднее американская суфражистка Энн Гарлин Спенсер ратовала за вклад женщин в общественную культуру. Но все эти новации пришли в Россию лишь на рубеже столетий, и одной из провозвестниц феминизма явилась именно Вербицкая.
Революция 1905 года подтолкнула Вербицкую, которая, по ее словам, пережила «красоту и экстаз декабрьского восстания», на создание романа «Дух времени». Роман стал бестселлером. За четыре года он выдержал три издания общим тиражом 51 000 экземпляров. Главный герой «Духа времени» не женщина, а мужчина — артист Андрей Тобольцев, но и он весь погружен не только в революцию, но и в бурю любовных переживаний, воплощает собою ницшеанский тип «человека-артиста», разрушителя старой морали. Новую мораль в интерпретации Вербицкой критики определили как «свободу от любви».
В 1910 году вышел роман Вербицкой «Ключи счастья» в шести книгах общим объемом почти в 1400 страниц да к тому же большим тиражом. Роман, который прославил Вербицкую и одновременно вызвал волну резкой критики. О «Ключах счастья» спорили до хрипоты: «Лев Николаевич Толстой или Анастасия Алексеевна Вербицкая? Кому из них володеть мыслью и княжить в сердце современного русского читателя?» Согласно данным библиотек и читален, спрос на Вербицкую значительно опередил спрос на книги Толстого и Чехова. «Ключи счастья» увлекли «киношников», и были поставлены две экранизации — в 1913 и 1917 годах, — ставшие громкими боевиками эпохи.
Чем привлек читателей роман «Ключи счастья»? Помимо драматической и почти бульварной истории жизни и взаимоотношений некоей Мани Ельцовой и ее любовника барона Штейнбаха («Она чувствует на своих ногах его поцелуи», и тому подобное в огромных дозах), роман Вербицкой, как выразился один критик, — это «универмаг с широким выбором современных идей, представлений и предубеждений», покруче даже арцыбашевского «Санина». В «универмаге» Вербицкой читатели могли познакомиться с интерпретациями из Маркса, Дарвина, Ницше, Оскара Уайльда и других модных авторов. Как отмечал Анатолий Луначарский, «Ключи счастья» оказались пленительными «для нашей полуобразованной демократии больших городов, а вместе с тем для студенческой молодежи, для провинциальных читателей и особенно читательниц». Хвалил роман и Максим Горький, утешая одновременно автора: «Наплюйте на критику».