Написал, перечитал написанное и чуть понятнее стало практически поголовное молчание фронтовиков о войне, той далекой войне первой половины сороковых. Где взять правильные слова, чтобы описать ежедневный, ежеминутный, ежесекундный пережитый ужас. Нет таких слов, что бы ни сказал человек, все произнесенные слова лишь слабое приближение к истине, к военной правде. Зачем говорить, если все, что ни скажешь, все не так, все не по делу, все, получается, недоговоренность, а по сути чуть не ложь поневоле.
Пытаешься экстраполировать на себя ощущения пулеметчика в кабине пикирующего на "духов" вертолета, тебе в лоб из-за горной гряды трассы крупнокалиберного, позади на тепловом хвосту догоняющая ракета, выпущенная из "стингера". Что чувствуешь, какие мысли в голове? Наверное, ничего толкового, ничего умного, скорее, вообще ничего, пустота и голые инстинкты, пронесет не пронесет. Судьба не сгинуть на этот раз. А завтра снова на плаху и опять фифти-фифти. Какая здесь к едрене Фене литература, когда выжить бы любыми путями. Ты не успел пулей остановить вражеского стрелка, командир не вывел машину из крутого пике, большой начальник задал не тот маршрут в боевом задании. И капут получился запросто.
Но автор романа, судя по всему, непосредственно причастный к афганской трагедии, все же взялся за перо и описал происходящее тогда, пусть и позднее, не сразу после боя. Встречаются однополчане через несколько десятков лет и обсуждают написанную одним из них книгу о том времени. Понравилось сочное описание постройки дома Тихим. Идеальное место для отражения атаки с любой стороны. Высокий холм, срезана острая вершина, на получившемся горном плато построен дом по собственному проекту. Мой дом – моя крепость. Жизнь в полном одиночестве, лишь однополчане-афганцы иногда навещают. Поговорить, вспомнить. Ничто другое в жизни не имеет ничего общего с тем, что пережито на афганской войне. Не имеет такого значения и смысла, кажется мелким, микроскопическим, не значащим. Сердца воевавших в Афганистане навсегда опалены тем жестоким пламенем.
45. Муравейник
Повесть
Бельские просторы, № 4, 2021
Алсу Халитова
Небольшая повесть о буднях сельской школы и ее учащихся вероятно знакомых автору не понаслышке. В класс приходит новый мальчик Артур, с ним знакомится Камиль, от имени которого ведется повествование. Притираются характерами, ссорятся по вине Камиля, который грубо высказался о бабушке Артура, живущей на окраине села в неопрятном внешне домике. К ней как раз и приезжает жить Артур, у которого отец погиб на шахте. Но затем все мирятся, и это происходит по делу. У бабушки в войну в Курской битве погиб муж-танкист. Она больше не вышла замуж, помнит мужа и каждый год ездит в те места, где он погиб. И ребята решили помочь бабушке отремонтировать дом, причем сделать это тайно, летом, когда бабушка в очередной раз уедет в Курские места. Ребята заработали деньги на сданной макулатуре, металлоломе, собранных шишках, дубовой коре, березовых почках. Закупили стройматериалы, привлекли взрослых и сделали! Бабушка вернулась и не узнала свой дом, каким он стал красивым.
Дочитал повесть с теплым чувством, вспомнив конечно про Тимура и его команду. Светлые нотки из той жизни в советское время. Значит, что-то сохранилось с тех ушедших времен и в нашей сегодняшней жесткой действительности. Взаимопомощь, переживание за другого, память о прошлых бедах, перенесенных советским народом. В детстве любил такие книжки и многое читал не без влияния нашей учительницы русского и литературы с пятого по восьмой классы Сакины Халиулловны Халиулловой. Она после уроков устраивала час внеклассного чтения, когда мы выходили и читали вслух по очереди интересные книжки для всего класса. Тогда познакомился я с повестями "Радость нашего дома" и "Таганок" Мустая Карима, "Большой оркестр" Анвера Бикчентаева и многими другими, но эти почему-то наиболее запомнились. Как там в "Оркестре", держись, Ахмадей! Воинственный крик самому себе на все сложные случаи в жизни. Просто здорово!
Что-то мне подсказывает, что сборник подобных повестей, изданный в формате отдельной книжки разойдется среди детворы влет. Спасибо автору за атмосферу повести, в первую очередь. И конечно название повести, совершенно нестандартное и очень точное.
46. Уфимские девчонки
Повесть
Бельские просторы, № 5, 2021
Мария Ларкина
Пять сюжетов, пять женских судеб родом из девяностых. Как это все знакомо, но естественно с мужской точки зрения. Писательницы часто обижаются, мол, что еще за женская проза, нет никакой женской литературы, что за сексизм, есть только проза, хорошая или не очень, это другой вопрос. Как здесь выразиться, чтоб никого не обидеть, тем более, если сам не подкреплен филологическим образованием. Лучше уйти в бок от общих сентенций, в которых сколько людей, столько мнений, поближе к конкретному произведению.