— Извини, — виновато проговорил он.
— Все нормально, — успокоил его Шрадер, — давай, шагай!
Фрайтаг был похож на бесплотного призрака, бесцельно порхающего сквозь чащу леса, для которого не существует никаких препятствий. Но на деле Фрайтагу было очень тяжело идти, особенно когда на его пути возникали деревья или кусты. Он увязал в снегу и часто падал.
— О господи! — постоянно приговаривал он.
— Вставай! — поторапливал его Шрадер.
Фрайтаг поднялся и встал на колени. Ему не хватало воздуха, и он почувствовал, что сейчас снова упадет. Так и случилось. Вскрикнув, он повалился в снег.
— Шрадер! Шрадер! — произнес он и протянул руку.
Шрадер принял ее и, обняв товарища, помог ему подняться. Они проковыляли вперед, пройдя небольшое расстояние. Фрайтаг все это время стонал и ругался, огромным усилием воли заставляя себя двигаться дальше. Затем бессильно опустился на землю. Шрадер больше не смог тащить его за собой.
Он сказал Фрайтагу, что вернется за ним, а сам сходит за подмогой.
— Да, хорошо, — отозвался тот и закрыл глаза. Затем открыл их и невидяще уставился в пространство.
Шрадер немного постоял возле него, затем пошлепал ладонью по затылку раненого товарища.
— Не надо, — произнес Фрайтаг. — Делай, как сказал. Иди.
Шрадер на мгновение зажмурил глаза, что–то пробормотал себе под нос, затем плотно поджал губы. Приказав себе идти, он, не оборачиваясь, зашагал вперед.
Сделав несколько шагов, Шрадер снова ощутил спокойствие. Он сильно устал, но это не слишком беспокоило его, потому что силы в нем все–таки еще оставались. Он не испытывал полного физического истощения.
Интенсивность стрельбы немного уменьшилась. Теперь раздавались лишь редкие автоматные очереди и одиночные винтовочные ответные выстрелы. Похоже, что стреляли где–то недалеко, однако ему пришлось пройти еще минут десять–пятнадцать, прежде чем выстрелы прекратились. Он ускорил шаг, но вскоре почувствовал, что задыхается, и понял, что его силы на исходе. Снова наступила полная тишина. Мысленному взору Шрадера предстала жуткая картина — перед ним выныривает вражеский лыжный дозор. Несмотря на это, он не прекратил движения и дальше шел даже с меньшей опаской, чем раньше, ломая ветки встречавшихся на его пути кустов. Где–то рядом снова затрещали выстрелы. Шрадер замер на месте, затем собрался с силами и дальше уже шагал, стараясь быть предельно острожным. Он юркнул в узкую просеку шириной всего несколько метров. Здесь земля немного поднималась вверх, и ему показалось, что он выходит на склон холма. Оглянувшись, Шрадер понял, что находится на замерзшем болоте. Он пошел дальше и вскоре оказался среди высоких деревьев. Очень скоро Шрадер приблизился к какому–то открытому пространству.
Это было широкое заснеженное поле. Он прислонился к стволу дерева, чтобы перевести дух и немного осмотреться. Шрадер приставил к дереву русский автомат. Таким оружием в последнее время пользуются обе противоборствующие стороны, так что лучше не привлекать к себе внимания, чтобы не произошло роковой ошибки. Все так же опасаясь, что по нему могут в любую секунду открыть огонь, он стиснул зубы и шагнул вперед, размахивая руками. Сначала он даже не смог заставить себя крикнуть что–то по–немецки. Однако он сделал над собой усилие и закричал, удивляясь тому, как необычно звучит его собственный голос.
Пройдя еще немного вперед, Шрадер увидел жалкого вида кучку немецких солдат, сидевших или лежавших на снегу. Некоторые из них начали подниматься, но, услышав его крик, заняли прежнее положение и стали ждать, когда он подойдет к ним.
Когда он оказался на расстоянии всего нескольких метров от них, самые ближние поднялись и двинулись ему навстречу. Шрадер увидел их закопченные лица, усталые и заросшие щетиной. Он совсем запыхался от быстрого шага и, секунду постояв, опустился на колени прямо в снег.