— Да, если можно, побыстрее, пожалуйста. Вызываемый на проводе? Прекрасно. Будьте добры, соедините. Herr von Makensen?
— Ja. Herr Volpe?
— Wie geht es Ihnen?
— Sehr gut. Aber sprechen Sie bitte italienisch.
— Vielen Dank.[6] Я могу говорить?
— Конечно, — ответил немецкий посол с легким гортанным акцентом. — Эта линия не прослушивается.
* * *В Сельскохозяйственной академии еженедельно собирался узкий круг ученых. Они не обсуждали, как это было принято здесь уже в течение двухсот лет, методы истребления оливкового долгоносика, не спорили, какой тутовник устойчивее, филиппинский или китайский, и не выясняли, каковы достоинства коней болотных погонщиков. Их собрания носили особый отпечаток. Греческий термин «georgos», «возделыватель земли», здесь рассматривали в более широком и духовном аспекте.
На этих собраниях свободно, без цензуры и каких-либо опасений, высказывались по поводу религии и философии, науки и политики. Прежде чем войти в тесный кружок ученых и мыслителей, надо было выказать необычайные дарования и веру в идеалы мира, свободы, справедливости и братства. Все члены кружка должны были дать согласие на вступление новичка, подтвердить свое согласие коротким докладом и принять на себя всю ответственность. Только после этого кандидата постепенно кое о чем информировали, выясняли, из каких соображений он явился, и посвящали в цели сообщества. Под конец церемонии его представляли остальным.
Судя по тому, как проходила инициация, многие думали, что вступают в какую-нибудь тайную масонскую ложу. Почти никто из них не был разочарован. Однако в обществе существовал второй уровень, объединявший гораздо более тесный круг. Эти люди группировались вокруг де Мола, и их задачей было его защищать. Этот союз веками именовался «Омегой».
Джакомо принес с собой «Джорнале д’Италия», чтобы обсудить странную статью о вопросах расы. Он был убежден, что все интеллигенты и ученые обязаны хоть как-то обуздать тот идиотизм, который чем дальше, тем больше распространял вокруг себя фашистский режим. Глупостей хватало, хотя некоторые были довольно безобидны. К примеру, настойчивое предложение называть коктейль «коккотелло», йогурт — «медзорадо», джаз — «джад зо», а партнера — просто «членом» возбуждало неудержимое веселье, особенно последний шедевр. Куда более крупным идиотизмом можно было считать учреждение детской организации «Дети Волчицы», объединявшей малышей шести-семи лет. Потом они становились «балиллами», «авангардистами» и так далее. Интересно, фашистские главари когда-нибудь задумывались о том, что волчицами во времена Древнего Рима называли дорожных проституток, которые обслуживали пастухов и крестьян? Тогда получалось, что «Дети Волчицы» — это «Шлюхины дети».
Но все это была чепуха, глупости, хотя и с претензией на значительность. Ядовитая тирада о расовой принадлежности, явно позаимствованная у немцев и вдохновленная их взглядами, — вот что было гораздо опаснее и несло в себе разрушительный заряд. Однако Джакомо понимал, что не стоит себя слишком выставлять. Если его возьмут на заметку, то вся миссия может оказаться под угрозой, а этого нельзя было позволить после почти пяти веков ожидания.
Он должен прежде всего думать о книге, последним Хранителем которой является. Этой книге он посвятил всю свою жизнь. Таково было его предназначение, как и у всех де Мола до него. И у всех де Мола, что придут после, пока не наступит момент, когда станет возможным открыть то, что спрятано ныне. Уже почти пятьсот лет тайна хранилась и передавалась в его семье, и он стал последним Хранителем. Следующим будет Джованни, когда он его усыновит и мальчик получит фамилию де Мола. Настанет время, и книга будет опубликована. И когда все, вне зависимости от религии, пола и общественного положения, от мнения политиков и власть предержащих, смогут ее прочесть, тогда сбудется мечта графа делла Мирандолы.
Несколько лет назад, когда фашизм отстаивал социальные идеи, а национал-социализм еще не показал своего настоящего лица, Джакомо решил, что это время близко. Именно ему удастся освободиться от гнета, избавить от него своих детей и внуков. Но в последнее время, несмотря на то что еще живы были в памяти ужасы мировой войны, на мир снова накатило помрачение.
Ему надо быть внимательным, очень внимательным и терпеливым, укрывая книгу от старых и новых демонов, вновь обретающих былую силу.
~~~
Рим
Четверг, 7 декабря 1486 г.
Граф Джованни Пико делла Мирандола и Конкордия рассеянно погладил по корешкам стопку книг, которые печатник Эвхариус Зильбер, «сиречь Франк», аккуратно разложил по ящикам. Он взял одну из них и с гордостью прочел на титульном листе: