А де Мола надо было убедить, что речь идет только о деловой стороне вопроса, а не о личных обидах. Хотя мог бы и поблагодарить Цугеля, что тот не застрелил его тогда в Лугано. Он не выстрелил, повинуясь интуиции, и оказался прав: кому бы иначе он теперь перепродал книгу? А если он встретит Вольпе? Ничего не изменится, если, конечно, Вольпе будет молчать.
Магазин никуда не делся, только вместо имени де Мола на вывеске было написано «Книжная академия». Уже у входа лейтенанта обволокли запахи старинной бумаги, клея и какой-то смолы.
— Добрый день.
Навстречу ему поднялся стриженный под бобрик человек с висевшими на шнурке очками. Лицо его было Цугелю незнакомо.
— Я хотел поговорить с синьором де Мола.
— Мне очень жаль, но доктор де Мола больше не занимается этим магазином. Здесь теперь другой владелец.
— А синьор Вольпе еще работает?
— Нет. Извините, но, сказать по правде, я такого даже не знаю.
Цугель, по свойственной ему привычке, принялся лихорадочно соображать, но на ум ничего не приходило.
Оба исчезли… Вот этого он не предусмотрел.
Однако ответ пришел сразу и совершенно неожиданно:
— Сюда все еще приходит почта на имя доктора де Мола. Кто-то ее забирает и, видимо, относит ему, вот только не знаю, куда именно. Если хотите, можете оставить письмо.
— Спасибо, вы очень любезны.
Это была та самая мысль, которой ему недоставало.
— Садитесь. Здесь, конечно, не очень удобно, но бумага и ручка всегда найдутся.
Цугель тщательно запечатал конверт, надписал его и вышел. Струйки мелкого, нудного дождика потекли по безбровому лицу, как слезы. Противнее всего было ощущать бритый череп. Вода стекала с него за шиворот так быстро, что рубашка сразу намокла. В трамвае он попытался вытереть голову рукавом, но черная кожа мало подходила для этих целей.
Надо поскорее избавиться от этого пальто, в нем он похож на немца или на итальянца, который, как мартышка, пытается подражать фашистам. Полные то страха, то зависти взгляды прохожих были более чем красноречивы. Стоит отказаться от этого символа и подумать о каких-нибудь других. Об американском орле, например. В конце концов, обе птицы похожи, только у американского орла нет над головой короны из свастики.
Едва Цугель вышел за дверь, человек в очках позвонил по телефону.
— Он здесь был и оставил письмо для Джакомо.
— Вскрой его! Что там написано?
Воцарилось долгое молчание, потом послышалось:
— Книга у него, Гавриил. Он собирается торговаться. Оставил свой адрес.
— Я же говорил, что надо надеяться! Я предупрежу Джакомо. Он снова вступает в игру.
В магазине радио продолжало во весь голос петь о любви, чередуя эти рулады с пылкими пассажами о преступлениях евреев. Все они сводились к тому, что всякое терпение небезгранично, рубеж уже перейден. Многие семьи спрашивали себя, в чем их вина. Но были и такие, кто предполагал, что это старые грехи теперь выплывают из тени веков, как древнее проклятие. В тесном кругу «Омеги» не сомневались: что-то готовится, и это «что-то» достаточно быстро омрачит весь мир.
~~~
На дороге в Лион
Пятница, 17 августа 1487 г., и последующие дни
— Отсюда можно ехать двумя путями, эччелленца, — сказал Марцио из Пизы. — Я лично двинулся бы через Пасть, но можно и на Кастелло дель Дельфино.[71]
— А как быстрее?
Они находились возле Кастелло Рейно, где надеялись сменить усталых лошадей, но от этого форта остались одни дымящиеся развалины. От тлеющих головешек поднимался жар, отдававший горелым жиром.
— Через Пасть, но нас слишком много, и у нас нет лошадей, приспособленных к такой дороге.
— Ну и?..
Новый хозяин хорошо платил, но вел себя как самодур и не внушал никакого доверия. Если бы не обещанная премия, Марцио сделал бы все, чтобы помешать ему догнать тех путников.
— Я думаю, надо ехать через Кастелло дель Дельфино. Дорога длиннее, но в это время года лучше. По пути есть почтовая станция. Там мы сможем сменить лошадей.
— Мне придется положиться на тебя, Марцио. Но гляди не ошибись, иначе плату получишь плеткой!
— Что вы, синьор! Спина мне еще дорога. Если лошади выдержат, к вечеру будем в Бриансоне, в Эскартоне. Те, кого вы ищете, обязательно поедут мимо. Если повезет, мы окажемся там раньше их.