— Не знаю.
Резкий звук удара стакана об стол совпал с одиночным стуком в дверь. Кто бы не стучал — он не стал дожидаться ответа и просто вошел.
Родион. Его обманчиво худая фигура и до отвращения мерзкая старческая ухмылка не добавили главе Белецких хорошего настроения.
— Отпусти Лизу и включи новости, — старик бесцеремонно подошел к столу Вульфрика и упал в кресло. Кто его вообще сюда пустил, не уведомив главу?
— А ты что здесь делаешь? Устал прятаться по норам, старик? — скривившись произнес Белецкий, — По-моему, все наши дела закончились со смертью мальчишки.
— Просто включи новости, Вульфрик, — Родион скрестил руки на груди.
Бросив быстрый взгляд на свою дочь, а затем на ушлого тестя, Вульфрик включил вмонтированный в стену телевизор.
По мере просмотра утреннего выпуска Локк ТВ, лицо мужчины становилось все бледнее. Он ожидал услышать любую причину, по которой погиб Рэм Ротт, но чтобы его запинали ногами в подворотне какого-то трущобного клоповника? Юджин Локк может нести что хочет, однако это сделал пробужденный, причем довольно сильный.
В этой ситуации его злила целая прорва вещей, начиная от дочери, что была достаточно безрассудна, чтобы применить свои навыки в клубе, который принадлежит озлобленным на аристократию оборванцам, заканчивая тем, что Локк посмел использовать видео с унижением Элизы для своей небольшой популистской кампании. Он всегда был костью в горле, а в последние дни уж очень сильно обнаглел.
Получается очень удобное совпадение — труп Рэма едва успел остыть, а у Локков уже имеется подмонтированная видеозапись с его экзекуцией. Кто-нибудь мог бы даже подумать, что это провокация, Юджин.
Решил показать людям, что пробужденные не так уж и неуязвимы, как всем кажется? Хочет заставить народ поверить в то, что всё в его руках? Зачем? Нужно быть глупцом, чтобы не понять — Юджин готовит протесты, если не полномасштабный бунт. Либо он слетел с катушек после смерти сына, либо ему это просто выгодно. И если Вульфрик хотя бы немного разбирался в людях, сомнений в том, что второй вариант ближе к истине, у него не было. Впрочем, сейчас его волновал другой вопрос.
— Элиза, — мужчина посмотрел на свою дочь, — Сходи отдохни и приведи себя в порядок. С тобой я поговорю позже.
Дождавшись, пока дочь послушно уйдет и убедившись, что она не подслушивает у двери, Вульфрик обратился к своему тестю:
— И как твои дряхлые интриганские пальцы замешаны в этой ситуации? — не было ни разу, когда появление Родиона сопровождалось хорошими новостями.
— Мои пальцы спасали твою дочь — не много, не мало, — старик задержался взглядом за захлопнувшейся двери.
— И откуда ты знал где именно её нужно было спасать, — Вульфрик прочистил горло, — Родион?
— Ты же знаешь, я за ней всегда приглядываю, — старик мягко улыбнулся.
— И? — старый черт врет как дышит, — Ты повязал этого ублюдка в маске?
Родион развел руками.
— Что ты хочешь от старого человека? Меня на всё не хватит. Они перебили всю охрану Ротта.
— Кто? Эта гопота с цветными волосами? — фыркнул Вульфрик, — Не смеши меня.
— Как ты сам мог увидеть, у этих ребят есть пробужденные. Бритоголовый их главный. — улыбнулся Родион.
— И на таких, как он, сейчас зиждется Локк. Понимаю, к чему ты ведешь, — вот только как не бывает реки без истока, так и внезапно появившихся пробужденных — без того, кто за ними стоит. И это будет интересно узнать.
Но сначала Вульфрик убедится в том, что Элиза больше шага не сделает без охраны. В следующий раз он убедится: девчонка не допустит такой вещи, как оскорбление, оставленное без ответа, и попытка уязвить честь клана Белецких, не засунутая наглецу в самую глотку.
— А почему на самом деле ты не стал помогать Алексу? — как бы невзначай поинтересовался Родион. — Ведь ты мог, Вульфрик.
Ответом Белецкого было лишь молчание. Мог он или не мог, но обсуждать эту тему он не собирался, и в особенности — со своим тестем.
Покачав головой, Родион встал с кресла и произнес:
— Знаю, что у нас есть разногласия, Вульфрик. Но если я в чем-то и не спорил со своей дочерью, когда мы обсуждали тебя, так это в том, что ты знаешь, как сильной рукой решать проблемы. — Родион улыбнулся, — А меня, как умирающего старика, волнует лишь благополучие своей внучки.
Белецкий натянуто улыбнулся. Он давно выучил эти его штучки и тонкие «намеки».
Впрочем, в чем-то старик был прав. Локку позволяли слишком многое, слишком долго. В иной ситуации он бы закрыл глаза на тявканье этого наглеца, однако сейчас, когда к Вульфрику и так приковано внимание УБИ, лишние инфоповоды ему не нужны. Уже не говоря о том, что его дочь была подвергнута опасности.