Я резко забегал глазами по темной комнате в поисках хоть какого-нибудь намека на её судьбу, но особых плодов это не принесло.
Что с ней? Помню только, что она стояла у меня за спиной, а значит, даже если бы погибла, то я бы этого не увидел. К тому же, я искал её взглядом во время разговора с Родионом и его трансцендентной женушкой. В отличие от тел членов совета, которые оставались на своих местах — где-то между реальностью и измерением Скверны… моей невесты было не видно. Жаль только, я понятия не имею, хороший это знак или нет.
Сидя в темноте, этого всё равно не выяснить, а потому я сцепил зубы и принялся медленно подниматься на ноги. Больно, однако бывало и хуже.
— Даже не заметил, как ты проснулся.
Где-то в темноте раздалось нечто, похожее на хлопок, и комната загорелась зеленым светом. Передо мной стоял Родион, в своем привычном облике. Он как-то неловко улыбался мне, как какой-нибудь троюродный дядя, которого ты не видел последние десять лет и который ни с того, ни с сего решил приехать в гости.
Мне уже приходилось здесь бывать.
И вряд ли бы мне удалось забыть это место. Церковь, в которую меня с поломанными ногами затащил Родион во время моего первого визита в мертвый город, не сильно отличалась от образа из моих воспоминаний. Черт, да мне кажется, на полу все ещё остывала кровь, которой я все здесь измазал в прошлый раз.
Сказать, впрочем, было трудно, так крови здесь хватало и без моего скромного вклада. На полу были распластаны тела клановских, но уже не застывшие в жутких позах, а случайным образом разбросанные по углам. Я так и не понял, что именно их убило, однако раны соответствовали той картине, которую я видел перед разговором со скверной.
Мы с Родионом молча смотрели друг на друга. Из всех вопросов, которые я мог задать, наиболее приоритетным оказался довольно для меня неожиданный:
— Что с Элизой? — я схватился за рану и скривился.
— Не переживай, — старик завел руки за спину, — она в безопасности. Скоро… её сюда приведут.
Я сделал пару шагов навстречу мужчине.
— Хватит ходить вокруг да около. Что происходит?
Старик ухмыльнулся.
— Зачем мне долго говорить о том, что ты и так увидишь собственными глазами через какие-то несколько минут? Я помню о нашем уговоре вести дела открыто, однако, мне кажется, тебе будет любопытнее узнать не о том, что будет, а том… — Родион вдохнул пыльный воздух, — Что было.
Уговор. Как же. Он даже не задумывался о том, чтобы соблюдать его, а теперь говорит так, будто это нечто священное и дорогое его сердцу. Как бы там ни было, даже если я начну давить — Родион всё равно не скажет мне ничего, чего с его точки зрения мне бы не следовало знать. Я посмотрел себе под ноги, прикусил губу и медленно поднял взгляд обратно на старика.
— Как скажешь, — я натянуто улыбнулся и демонстративно оглянулся по сторонам. — Мы, похоже, никуда не спешим.
Долгов кивнул и на секунду замялся, подбирая слова. Даже его взгляд изменился на куда более серьезный и по-своему грустный. Стало немного не по себе.
— Для начали пойми, что я молчал только потому, что узнай ты правду в тот же миг, нам было бы куда труднее работать, — старик хмыкнул, — А с тобой это в принципе далеко не просто.
Я вопрошающе приподнял бровь. Начало обнадеживающее.
— Ты думал, что твоя месть закончена. Рональд погиб на кладбище, с Рэмом ты разобрался сам, как и с Говардом, чье тело еще не успело остыть, однако… — старик цокнул языком, — Истинный виновник того, что произошло с твоим кланом, до сих остается безнаказанным.
Я сглотнул ком в горле. Какого хера?
— За всем стоял Вульфрик. Твой отец ему мешал, и поэтому он решил разобраться с этой проблемой так же, как и с Локком. Грубо и наверняка. Безграничная власть, до которой ему оставался последний шаг, давно вскружила ему голову и заставила забыть о дружбе, принципах и чести.
— Но… — я попытался переварить услышанное, однако старик не обратил на это никакого внимания и продолжил:
— Не переживай. Я обещал тебе помочь осуществить месть. И я сдержу это слово, — он указал рукой в сторону алтаря, к которому вела лестница. — Нам стоит пройтись.
Белецкий… устроил переворот? Не знаю, как выглядело моё лицо со стороны, думаю, больше озадаченно, нежели шокированно.
Старик чуть ли не под руку потащил меня за собой. Я не стал сопротивляться.
Вверху всё тоже не сильно изменилось. Тот же саркофаг, в почти вертикальном положении, та же сорванная с него крышка, лежащая рядом, и все тот же иссушенный труп с длинными, светлыми волосами и дыркой во лбу. Добавился в эту картину всего один, но немаловажный фактор, а именно — Вульфрик Белецкий, скованный какой-то печатью у подножья саркофага.