Ну и, разумеется, ему еще предстояло убедительно объяснить, почему мы не нашли мать там, где она должна была бы находиться. Впрочем, я не думал, что он соврал осознанно. Человек может совершенствовать искусство лжи бесконечно долго, однако над мелкими движениями мышц лица, глаз и жестами тела никто не подвластен, по крайнем мере, в долгосрочной перспективе. И начиная с разрушенного особняка Белецкого, весь вид Говарда говорил о том, что он действительно верит в то, что говорит.
Их драка с Рэджи была несколько сумбурной. Я не особо представлял, на что он рассчитывал, если взять во внимание то, как быстро Гримм раскидал их с Родионом по комнате еще в первый раз. Что-то подсказывало, что, помимо чувства вины, которое он испытал при виде восставшего из мертвых отца, его ярость также спровоцировала отсутствие матери. Других причин, которые могли бы перевесить нехитрую логику «если этот парень сильнее двух пробужденных, значит, он точно сильнее одного» я найти не мог.
Хотя, кажется, он и сам жалел об идиотским решении, которое стоило ему здоровой руки. Это я вычислил благодаря болезненным стонам, раздающихся у меня под боком по три раза в минуту.
Тем временем, мы ехали куда-то на запад города, где я еще не был. Спустя часа пол езды многочисленные высотки и штаб-квартиры крупных столичных корпораций в центре скрылись за горизонтом, уступая место более приземленным пейзажам. Сначала нас окружали какие-то ухоженные парки и зеленые зоны с небольшими озерками вдоль трассы, затем к ним прибавились внушительных размеров коттеджи то тут, то там, а потом мы и вовсе выехали за черту столицы и попали в что-то наподобие поселка для богатых, который есть рядом с каждым большим городом. Узкие извилистые улицы были заставлены виллами, парковки возле которых пестрели дорогими автомобилями, а на каждом третьем повороте, что вел куда-то вдаль, стоял шлагбаум с постом охраны. Неудивительно, больше всего богатые не любят, когда посторонние смотрят на их золотые горы без разрешения.
Что мы здесь забыли, учитывая странную любовь Родиона к военному минимализму со спальными мешками вместо кроватей, понять я не мог. Правда, болезненные всхлипы Говарда помогали долго не задумываться над этим. В какой-то момент они участились, и я словил себя на том, что пытаюсь отследить скорость машины, чтобы понять, начинаем мы останавливаться или нет.
Так прошли следующие пять минут. В какой-то момент мы нырнули в неприметный переулок и остановились перед ничем не выделяющемся на общем фоне двухэтажном домом.
Старик заглушил мотор, выбрался из машины, и я последовал его примеру, подхватив дядю под плечо. Родион подошел к дому, настежь распахнул широкие ворота и помог мне дотащить израненное тело Говарда во двор.
Все же я был не прав. Этот особняк кое-чем отличался от прочих. Он выглядел так, словно последние лет десять им вообще никто не занимался. Широкий бассейн в центре двора, разделенный на две области — более и менее глубокую — был иссушен и по колено завален пожухлыми осенними листьями. Зона с газоном, на котором стояла беседка человек на десять, тоже была неухоженной и чем-то напоминала выеденные лишаем волосы, а на окнах самого дома даже со стороны улицы было налеплено столько пыли, что рассмотреть что-либо внутри представлялось затруднительным.
— А ты не из любителей отдохнуть на даче, да? — спросил я у Родиона, разглядывая битую крышу на небольшом гостевом домике в другом конце двора.
— Бывшая резиденция Долговых. Одна из немногих, о которых не прознал совет, — Родион пробежался глазами по территории. — Уж извини, было не до ремонтов.
— С-стойте… — вдруг едва слышно прохрипел Говард. — Отдышаться, — его хватало только на короткие предложения.
Мы с Родионом переглянулись и усадили мужчину на лавку, что стояла рядом с высоким порогом. Дела с его раной были плохи — рука сильно опухла и истекала густой кровью черного цвета. Он схватился за плечо и, откинув голову назад, начал медленно дышать. Это дало мне немного времени на разговор со стариком.
Он выглядел несколько иначе, чем обычно. Родион по-прежнему держался спокойно и уверенно, однако всё те же мелкие жесты и мимика выдавали, что его что-то сильно беспокоит. Несмотря на все старания, ему словно было тяжело стоять на месте.
— Хорошо, — начал я, повернувшись к Долгову. — И что теперь?
Он сжал зубы и посмотрел на меня в ответ.
— Позавчера на этот вопрос было ответить куда легче, Марк, — его тон звучал укоризненно. — Но после того цирка, который ты устроил в… — старик на секунду запнулся, как будто перечисляя что-то у себя в голове, — да везде, где успел побывать, шестерёнки начали крутиться куда быстрее, чем раньше.