— Бинго.
Рэджинальд многозначительно посмотрел на моего отца, а затем снова на меня.
— Хотя бы в этом ты не соврал. Но Алекс мне рассказал о том, как ты с ним поступил. Не думай, что героя можно так просто обвести вокруг пальца.
Я скептично глянул на отца, не веря, что он был способен что-то кому-то рассказать, и хотел было уже переспросить у Рэджинальда, что он имеет виду, когда губы обрубка медленно зашевелились.
— Я… — каждое слово давалось ему с болью, — Звал тебя, Марк. Ты… просто… ушел.
По спине пробежал холодок.
— Но… — я быстро покачал головой, — … что? Как?
Я видел, как мой отец погиб. Пока он не заговорил, мне было трудно воспринимать этот кусок плоти как собственного родителя, но когда я услышал знакомый, пусть и до безобразного искривленный, голос, слова начали застревать у меня в глотке сами по себе. Он меня звал? Все, что я помню — только вопли агонии.
Не знаю, сколько времени я бы провел глядя в никуда, если бы не резкий кашель, раздавшийся у меня из-за спины.
— Е*учие сквернорожденные, — Родион позади сплюнул на землю, — Не думал, что снова увижу их на своем веку.
Я быстро оглянулся, старик уже поднимался на ноги. Стоит заметить, что с довольно недовольным лицом.
— Но это ненадолго, — пробормотал он, засучив рукава.
Учитывая, что Рэджинальд отправил старика в нокаут за считанные секунды, я не особенно понимал, на что последний рассчитывает. И как бы мне не хотелось посмотреть на то, что произойдет, если они столкнутся еще раз, я решил, что любопытство того не стоит.
— Стой, — я повернулся к раздраженному Родиону. — Ты, может не заметил, но мой отец жив.
— Это не твой отец. А просто гребанный сквернорожденный.
Я посмотрел на него и издевательски улыбнулся, тем самым дав понять, что понятия не имею о чем он вообще говорит.
Родион встал так, чтобы мог видеть и меня, и Рэджи с отцом одновременно.
— Когда ты умираешь, из тебя начинает фонтаном переть скверна. А так как эти дилетанты запечатали весь вагон, а не гробы по-отдельности… и воскрешался ты после того, что с тобой сделали Говард и Рэм, довольно долго, то все это время поток вливался в твоего отца, — Родион кивнул в сторону Рэджинальда, — И получилось вот это.
— Но когда ты убил этого парня, я уже вернулся с того света.
Старик снова покивал.
— Вот только я забросил его в гроб с кучей твоих оскверненных до черноты костей. Дальше догадаться нетрудно. Но поверь, пусть эти твари и кажутся разумными — они ничем не лучше прочей нежити, которую ты видел в мертвом городе.
Звучит, конечно, убедительно, но я ни в жизнь не поверю, что Родион не понимал что делает и к чему это приведет. Его реакция говорила лишь о том, что какая-то часть плана пошла не так было задумано. Возможно он не рассчитал, что Рэджи взбредет в голову достать моего отца из гроба, а потом пробраться в лабораторию. Я удивлюсь куда сильнее, если он действительно ставил на такой исход.
— С этим я сам разберусь. — раз уж решил не рубить с плеча, то лучше и здесь не действовать поспешно.
В этот момент Рэджинальду, видимо, надоело стоять на одном месте. Покрепче перехватив ремень, за который был закреплен отец, он развернулся.
— У нас нет времени на ваш треп. Алексу нужно скорее восстановиться.
Мы с Родионом переглянулись — и, когда Рэджи скрылся за перегородкой, медленно зашагали вслед за ним. Старик выглядел слегка раздраженно, но вместе с тем задумчиво. Я решил, что после того, как мы отсюда выберемся, будет неплохо обсудить с ним наши дальнейшие действия.
Лаборатория оказалась несколько больше, чем я её себе представлял. Стройный ряд разнообразных шкафов был залит ослепительно белым светом, около входа висело несколько защитных костюмов, а сама «операционная часть» лаборатории представляла из себя просторный зал с несколькими столами, со всех сторон облепленными непонятным оборудованием. Всю эту картину несколько омрачал разве что бессознательный Говард, лежавший в окружении разбитых склянок и медикаментов.
Когда мы вошли, Рэджи стоял около одного из столов. На самом же столе лежало тело отца, он шептал что-то склонившемуся над ним парню.
И хотя мне было интересно, чем занят мой отец, взглядом я рыскал по всему помещению в поисках места, где могла находиться мать. Довольно быстро стало понятно, что его здесь попросту нет. У меня появилась надежда, чтобы её отобрали через считанные часы. Неприятно.
Спустя какое-то время Рэджи отошел от стола с отцом и начал силой срывать с петель закрытые двери шкафчиков у стены.
— И что ты ищешь? — я не удержался и аккуратно подошел к сквернорожденному со спины.
— То, что поможет Алексу стать сильнее, — он сорвал еще одну дверцу.
Честно говоря, мне было трудно представить, что именно может помочь отцу в его состоянии. Какой-нибудь волшебный чудо-эликсир? Древний артефакт? Еще что из сказок?
Правда оказалась несколько прозаичнее.
Парень провозился с поисками около пяти минут, пока за очередной дверцей не показались какие-то железки, которые он без долгих раздумий вытащил и отнес к столу с отцом.
— Сраный Белецкий. Наверняка он об этом не подумал, — я даже не заметил, как Родион оказался рядом со мной. — Смотри, — он указал рукой на стол с отцом.
Рэджи достал железки и начал раскладывать их вокруг отца. Только сейчас я понял, что в руках он держал протезы.
— Что? И как это должно сработать? — я глянул на чуть ли не смеющегося старика.
— На живом человеке — никак. Это был один из его провальных экспериментов. Протезы созданы по подобию обычных магических протезов из империи, только источником питания работать должна была не магия, а скверна. В теории… такие штуки должны работать не просто как протезы, а как автономное средство регенерации после ранений. Вот только приделывать их к нормальному человеку все равно что убить его, — Родион снова усмехнулся, — Чего не скажешь о сквернорожденном. А твой отец смышленый, как для мертвеца.
Монолог Долгова прервал пришедший в работу механизм, закрепленный над столом. Он громко зажужжал и, подобно роботу, на автомобильном конвейере принялся приделывать протезы к культям отца. Со стороны это выглядело довольно жутко, устройство работало без намека на грацию и монтировало протезы прямо поверх плоти. То, что Вульфрик тестировал этот процесс на живых людях, говорило многое о его моральном компасе.
Отец, впрочем, не издавал не звука. То ли ему уже было не больно, то ли… после того, что он испытал при смерти, любая иная боль покажется не более, чем щекоткой.
— Г-где Ленора? — к этому моменту сознание вернулось и к Говарду. Я обернулся на тихий голос и смотрел на то, как он медленно оглядывался по сторонам, не понимая где находится.
— Судя по всему, не здесь.
А была ли она здесь изначально, или дядя придумал всю эту историю просто чтобы выиграть себе немного времени? В конечном итоге, это уже было не важно.
Его реакцию на разворачивающуюся перед глазами картину трудно было описать одним словом. Он поднялся с того места, куда его швырнул Рэджи и, заметив, куда мы смотрим, поплелся к столу. Кажется, он раза три обошел место «операции», убеждаясь, что перед ним действительно брат. Мелкую дрожь, которой он покрылся, было заметно даже с другого конца комнаты.
Я постарался прикинуть, какой мысленный процесс происходил у него в голове. Второй восставший из мертвых родственник за сутки — это, пожалуй, перебор. Но если на меня ему было плевать всю жизнь, то с отцом их все же связывало очень многое.
Мне было только интересно, чего хотелось Говарду больше, когда он смотрел на истерзанное благодаря нему самому же тело брата — искупить то, что он сделал, или довести дело до конца. Судя по тому, что он сделал дальше, он и сам не мог ответить на этот вопрос.
Говард начал нервно бегать взглядом по комнате, затем несколько раз быстро глянул на меня, после на Родиона и помещение в целом, но в итоге… его взгляд остановился на Рэджинальде, что следил за тем, чтобы процесс монтирования протезов шел как надо. Было видно, что какое-то время дядя потратил на оценку своих шансов. А затем, видимо, поверил в себя.