— Но ты ведь понимаешь, что тебе… больше нельзя умирать?
Резкая боль заставила упасть на колени. Какой же я мудак под этим Сдвигом.
Последние несколько минут в моей голове Сдвиг боролся со здравым смыслом. С одной стороны, ощущение силы, наполняющей каждую клетку моего тела, было сродни эйфории. После победы над Скверной у меня тут же появилась сотня новых идей касательно того, как можно применить приобретенные навыки.
С другой же стороны… Сдвиг меня убивал. И гораздо быстрее, чем раньше. И если до этого дня смерть не была проблемой, то теперь… боюсь, что выброс скверны такого масштаба приведет к катастрофическим последствия, где бы я ни был. Во мне магия всей страны, значит и п**дец будет соответсвующий.
Но последней точкой, после которой я пересилил себя и выключил навык, послужило даже не это.
Умри я сейчас — Элизе бы тоже наступила крышка. А мне не хотелось её убивать. Даже под сдвигом.
Без Сдвига контролировать такое количество энергии я не мог, а потому, стоило мне его отключить, как фантомы растворились в воздухе. То же самое было справедливо и по отношению к черному навыку (которому бы пора уже придумать название). Если это был вообще навык, так как он работал совершенно иначе, нежели известные мне способности пробужденных. Всё, что я могу о нём сказать — он достался мне от мамы. Нужно будет исправить это недоразумение и разузнать о нём побольше, как выпадет возможность.
Лицо всё ещё жгло от порезов, однако ощущались они не сильно глубокими. Шрамы если и будут, то очень мелкие. Это радовало. Оставалось только стереть кровь с лица рукавом рубашки.
Я вздохнул и поднялся на ноги.
— Ты в порядке? — Элиза стояла всё там же и с опаской смотрела на меня.
Не думал, что можно себя чувствовать так сильно и так слабо одновременно. Откат. Только куда хуже, чем при обычном выходе из сдвига. Меня удивило как быстро он наступил. Секунда и я выгорел, по крайней мере в эмоциональном плане.
Что же до скверны внутри — я понимал, что стал куда сильнее… но сила не стала меня распирать из стороны в сторону, как мне казалось должно было произойти. Кажется, она просто вошла в гармонию с моим телом или Уроборосом, ровно как и предыдущая порция энергии. Если я и заметил какие-то изменения, то скорее всего это было ничем иным, как банальным плацебо.
— Вроде того, — я приподнял бровь, — А ты как?
Выглядела девушка неважно. Волосы растрепались, губа была разбита, одежда измазана в грязи, а на руках и ногах виднелось сразу несколько ссадин. Не мне одному сегодня досталось.
— Живая, — она сглотнула ком в горле, — кажется.
Я кивнул и медленно заковылял в сторону алтаря.
— Ты куда? — позади раздался озадаченный голос Элизы.
— Хочу кое в чём убедиться.
Тот факт, что меня изрядно побросали по всей комнате, не прошел незамеченным для организма. Стоило мне начать подниматься по лестнице к алтарю как спина тут же заныла. Страшно даже представить, какого размера у меня там синяки.
Схватка со Скверной заняла отсилы десять минут. Звучит немного, однако для старика с ножом в сердце они, должно быть, тянулись годами.
Родион был на последнем издыхании.
Я присел рядом с ним.
— Ох… Марк… — едва слышно прохрипел он.
— Родион, — всё же в голове не укладывалось, что это не его настоящее имя. — Ну и чего мы добились?
Скорчившийся в позе эмбриона старик лениво поднял на меня глаза.
— Я вот умираю, — хмыкнул он — ты живой пока… хотя бы этого.
— Неужели оно того стоило? К чему все эти планы, если они сломались в один щелчок?
Старик начал хохотать. По крайней мере, в той степени, в которой ему позволяло состояние.
— А кто… — он втянул воздух, — сказал, что они сломались? — Родиону было тяжело держать голову прямо и та мертвым грузом свалилась на бетонный пол.
Я хмыкнул.
— Ну, само собой.
Старик никогда бы не признался, что мне в кои-то веки удалось его обыграть. Я не собирался его лишать этой последней радости.
— Здесь мы прощаемся, похоже, — я вдохнул и огляделся по сторонам: кажется, небо за окном приобрело свой естественный оттенок.
— Похоже… на то, — старик закрыл глаза. — Проваливай.
Несколько раз кивнув, я встал со своего места и хотел было уже спуститься вниз, когда замер на месте и посмотрел на него вполоборота.
— Что у тебя за история с проводниками? — я приподнял бровь.
Старик приоткрыл глаза и хитро посмотрел на меня с едва заметной улыбкой.
Больше Родион Долгов не сказал ни слова.
На улице и правда было светло. И даже как-то подозрительно нормально, как для этого места. Элиза вышла сразу за мной и тут же стала рыскать взглядом по сторонам.
— Пааааап! — крикнула она, оказавшись во дворе. — Паааааааап!
Мне стало интересно, что именно произошло с Белецким после того, как Родион свернул мне шею, однако сейчас был не лучший момент для вопросов в лоб. Мы шли около минуты, в течение которой Элиза активно пыталась найти своего отца, когда в конце длинной аллеи показался его потерянный силуэт.
Мужчина тут же обратил внимание на звук и неуверенно зашагал в нашу сторону.
Я глянул на Элизу. По какой-то причине её эта картина трогала гораздо меньше, чем я мог бы ожидать.
— И что ты будешь с ним делать?
Она нахмурилась, словно не совсем поняла, о чем я говорю, однако затем, наоборот, приподняла брови.
— Буду его лечить, — девушка покачала головой, — Сам-то как думаешь?
— Да, но кланы…
Элиза хмыкнула.
— С этим я сейчас и хочу разобраться.
Когда мы приблизились к слепому Вульфрику, Элиза бросилась вперед и обняла его. Затем руки девушки вспыхнули желтым, и почти двухметровый мужчина обмяк у неё прямо на руках. Она аккуратно уложила отца на землю.
Я смотрел на это, приподняв бровь.
— Просто усыпила, — она обошла отца со стороны ног и указала мне головой встать напротив неё. — В таком состоянии ему опасно идти с нами. Помоги оттащить.
Мы схватили Вульфрика под руки и ноги и понесли его ко входу в склеп, через разломанный когда-то Родионом деревянный забор.
— Почему он просто отпустил твоего отца? — я покрепче подхватил Белецкого под мышки, но легче эту тушу такой ход не сделал. — И почему тебя не убил?
Элиза пожала плечами.
— Нёс какой-то бред, как всегда. Хотел сделать так, что раз уж отец остался жив, то он должен эм… «полностью осознавать, какое он ничтожество», что бы это ни значило. Ну, а я… полагаю, ему просто нужны были зрители. Черт его разберет.
Не похоже на Родиона. При всех его грехах, старик не отличался тягой к показухе. Если же он хотел сблизить меня с Элизой, то у Долгова странные понятия о романтике. Но… Плевать, что им там могло двигать.
Больше меня это не касается.
Мы уложили бессознательного Вульфрика около входа в склеп и убедились, что его не будет видно со стороны улицы. Элиза первым делом распорядится, чтобы его забрали отсюда, когда мы доберёмся до людей. Мне же было по большей части всё равно, что станет с Белецким, однако не бросать же Элизу здесь одну. Особенно учитывая, что не прошло и часа с тех пор, как она спасла мне жизнь.
Говорят, это хреново для кармы.
— Вот он.
Я похлопал Элизу по плечу, когда заметил между веток и разнообразных деревьев очертания поезда, в котором мы оставили всех наследников и заместителей кланов.
Забравшись наверх, я протянул Элизе руку, и мы пошли сквозь состав в поисках нужного вагона. К моему удивлению, Родион действительно запечатал вагон против скверны, хотя вполне мог этого не делать. Увы, на филантропию старика надеяться не приходилось. А значит, у него были планы и на этих ребят… тогда можно считать, что им крупно повезло. Хотя это как посмотреть.
Пока Элиза доставала телефон, я сорвал печать против скверны и силой начал двигать заклинившую дверь. Она мерзко заскрипела, но всё же поддалась.
По ту сторону нас ждала не самая приятная картина.
Несколько десятков испуганных, в разной степени безумия, глаз. Кто-то из клановских лежал на полу, некоторые сидели по углам, обняв свои ноги, другие же бездумно жали что-то на выключенных телефонах. Влияние скверны должно было уже сойти на нет, но на то, чтобы восстановиться, им все равно понадобится какое-то время. Я зашел внутрь вагона и скрестил руки, прислонившись к стенке и закинув нога за ногу.