— Но место выбрано недурно, — Карлов подошёл к окну. Укольцев шёл следом за Рубаном. Он не целился в него, не отводя дула, но Рубан отлично знал — тот выхватит пистолет в ту же секунду, как заподозрит что-то. А если подозрение не развеется, то и выстрелит.
— Всё просто, — заговорил он. — Ждём, когда Император появится в определённом месте. Ждём взрыва. Стреляем.
— Взрыва, — Карлов сцепил руки перед тобой. — А с чего ты уверен, что Император вообще появится там?
— Да, — согласился Укольцев. — Ты, может, и профи, Антон, но вот Ротт…
— Если ты угробишь нас там, что поручил парню задание, которое он не сможет нормально… — начал было Карлов.
…
…
…
А затем раздался этот звук.
Я стоял и ждал. Подняв руки, я радушно улыбался солдатам. На душе у меня, конечно, бушевала буря эмоций — но то внутри, а снаружи всё было чинно, мирно и прилично.
Солдаты молчали. Один из них всё же впечатлился и пошёл спрашивать у начальства.
Раздались быстрые шаги, и ушедший офицер протолкался среди солдат.
— Все по местам, — рявкнул он сердито и раздражённо. — Ты. За мной.
Я улыбнулся.
— Видите — я же говорил, что меня пригласят!
Не то, чтобы эта фраза была нужна, но к наглости быстро привыкаешь.
— Разговоры! — отрезал офицер. Буквально схватив меня за руку, как школьника, он потащил меня вперёд; завернул за угол, к бараку, набитому зомби…
…а затем — когда никого не было рядом — резко толкнул меня внутрь.
Мертвецы никак не отреагировали, когда я врезался в их стройные ряды. Зато я — очень даже! Вонь тут стояла почти невыносимая, и…
— Марк, Марк, Марк, — офицер улыбнулся мне нехорошей, давно знакомой улыбочкой. — Опять ты. Но на этот раз без своей страшной пушки, так?
— Родион, — констатировал я, поднимаясь.
— Дай угадаю, — он приближался, идя между рядами мертвецов и преграждая мне путь. — Пушка где-нибудь рядом? Понравилось палить, и ты хочешь выстрелить по Люцию?
Родион в облике офицера улыбнулся ещё сильнее.
— Ты так ничему и не научился у меня, Марк — а я ведь давал тебе такие уроки!
— Пошёл ты… — я схватился за что-то рукой, и тут же отдёрнул её — это был гнилой, склизкий обрубок чьей-то оторванной руки. Зомби недовольно заворчал, когда я задел его, но не атаковал.
— Хочешь уничтожить Люция, — вздохнул Родион, приближаясь. Вдалеке раздавался какой-то треск и звуки ударов — кажется, где-то что-то уже происходит?
— Тебя не устраивает? — я всё же сумел встать ровно. Можно врубить Сдвиг, но я не знал, не сорву ли этим план Рубана. Хотя, в крайнем-то случае…
— Такой замечательный экземпляр, — мечтательно сообщил Родион. — Я потратил столько сил, чтобы оживить его. Провернул весь этот план с тем, чтобы ты…
План? Больше походило на набор случайных обстоятельств. Впрочем, Родион безумен, когда речь заходит о планах — или о проводниках в поезде.
— Но ты снова, — подытожил он, — пытаешься всё мне сорвать. Нет уж, Марк: Императора нельзя уничтожать. Его нужно просто лишить Печати — и я решительно не понимаю, почем ты пытаешься с этим спорить, ведь, если призадуматься, мы могли бы действовать вместе…
— Правда? — поглядел я на него. — Мы уже действовали вместе, помнишь? Напомнить, что ты сделал со мной?
— Даровал тебе бессмертие, дурак! — ощерился Родион. Лицо солдата оставалось чужим, но мимика была типично его. — А ты, вместо того, чтобы быть мне благодарным — ты…
…
…
…
А затем раздался этот звук.
Глава 30
Этот звук нельзя было назвать криком.
Хотя издавал его человеческий рот, хотя зарождался он где-то в человеческих лёгких — вопль Императора был именно звуком, и ничем иным. Низкий, неестественный полу-хрип, полу-визг на монотонной, высокой октаве. Марианна отшатнулась, когда Император ощерился и издал этот звук; все военные обернулись, глядя на своего повелителя с изумлением, страхом…
— Ааааааааааааааа! — ревел Люций примерно секунд тридцать — а затем перешёл всё-таки на членораздельную речь. — Предательство! Предательство! Предательство!
В его глазах не было ничего, кроме чистой ярости.
— Ваше Величество, о чём вы говорите… — к нему уже подбегал кто-то из офицеров. Марианна чуть побледнела от испуга… но далеко не отходила. Кто знает, что Люций заметил? Может, Родиона?
— Всё-таки явились! — ревел Император, глядя куда-то вбок. — Думали, я не готов? Думали, я не замечу вас, не уничтожу?