На пару секунд замерев, я двинулся дальше, вниз по лестнице.
Каменные ступеньки почти не пострадали от огня, только были завалены всяким мусором. Ну, по крайней мере, мне не грозило никуда провалиться.
Спуск был необычайно долгим; не три-четыре пролёта, как в многоэтажке, а так, будто я спускался в знаменитое столичное метро, самое глубокое в мире. Где-то на середине пути я увидел в свете мобильника дверь – толстую, стальную. Если бы она была заперта – вряд ли бы мне удалось её взломать, но сейчас она была наполовину распахнута.
Наконец, добравшись до самого низа, я шагнул вперёд.
И тут же раздался очередной щелчок оповещения на телефон.
Удивившись тому, что на такой глубине ловит сеть, я нажал на кнопку проигрывания. Видео, само собой, под номером «4», было уже короче.
Холл. Если не знать, где это, можно принять его за холл какого-нибудь маленького, но жутко дорогого отеля. Роскошные диванчики. Цветы в кадках. Стойка администратора – которого, впрочем, не видно.
Не отрывая взгляда от видео, я пошёл вперёд. Да, вот она, эта самая стойка. От мягких диванчиков не осталось ничего, кроме превратившегося в уголь каркаса, который и стоял-то ещё лишь потому, что к нему никто не прикасался. Треснувшие от жара кадки содержали в себе лишь пепел, перемешанный с землей.
Звука не было. Зато в какой-то момент на видео появились два амбала. Лиц снова не разглядеть, в глаза бросались разве что костюмы, которые трещали под напором мускулов. Их что, специально шьют на размер меньше, чтобы подчеркнуть мощь телохранителя? Для хозяев-то всегда подогнано до миллиметра, какой бы комплекции они ни были.
Телохранители двигались быстро, сосредоточенно... неся через холл что-то большое, завёрнутое в чёрный полиэтилен.
Труп? Эту версию я быстро откинул, как только увидел, что «труп» извивается и пытается вырваться.
Само собой, сделать это ему не удалось. Зато на видео было прекрасно видно, в какую именно из нескольких дверей вошли амбалы с пленником.
Нам туда.
Всё это приобретало оттенок игры, какого-то безумного квеста в реальности. Только вот вместо организатора – я сам. А в конце вряд ли выдадут подарочный сертификат со скидкой.
Да, если бы не “маршрут”, по которому меня вели амбалы на записи – пришлось бы блуждать здесь очень долго – десятки дверей по обе стороны коридора были совершенно одинаковыми. Зато из видео я узнал две вещи: какого цвета тут раньше был ковёр и куда именно зашли амбалы с шевелящимся и, возможно, орущим телом.
Так вот, ковёр здесь был красным.
Шаг к двери. Комната была пустой – но сильно обгорелой. Очень сильно; внизу вообще пожар, кажется, прошёлся сильнее, чем сверху. Видимо, он шёл отсюда, а уже потом вырвался наверх.
Задаться вопросом, какой же силы должен быть пожар, чтобы он смог преодолеть такой подъём, я не успел – один за другим, прозвучали сразу три сигнала новых сообщений.
В этот раз они были обозначены как 4.1, 4.2 и 4.3.
Медленно оглядев комнату, я отметил осколки стекла – судя по остаткам выгоревшей амальгамы, когда-то это было зеркало – и какой-то мебели на полу. А затем нажал на видео под номером «4.1».
— Да, извини за нумерацию, больше так не буду. Но, – прошлый я начертил в воздухе квадрат указательными пальцами, – скоро сам поймешь, что все эти видео – часть одной, слегка е*анутой картины, дружище. Оригинал очень долгий и утомительный, автор затянул с некоторыми моментами… так что я постарался и сделал тебе весёлую нарезку. Наслаждайся. – я улыбнулся и опустил голову, однако затем резко поднял её, словно что-то вспомнив, – И да… убери от экрана беременных женщин и детей, если что.
Я сглотнул ком в горле и нажал на запись 4.2.
На этот раз съёмка велась не с камеры наблюдения. Пустая комната – стены, одна из них зеркальная – снималась спереди, и в кадре был только один объект. Человек, привязанный к стулу. Мешок на голове.
— Ну, приступим, — раздался голос – а спустя пару секунд в кадре появился тот, кого я меньше всего ожидал тут увидеть.
Паша Сербский. При виде этого типа мои глаза округлились, но задать самому себе мысленные риторические вопросы без ответа я не успел.
— Итак, — Паша был наигранно весел. Что-то в его выражении лица роднило его со мной – тем мной с видео номер «2», который салютовал беспалой рукой. – Сегодня у нас... особый гость. Человек, который не захотел сидеть тихо, когда ему сказали делать это. Человек, который решил, что нет разницы, как именно умирать.